— Рука? — вновь прозвучал голос, злой и настойчивый.

— Кто это? — спросила Сэл.

Рука вздохнул.

— Глаз, — ответил он.

Шарик из гладкой кожи, из которого под странными углами торчало девять конечностей — других же различимых черт у него не было, — слетел с вершины соседней башни.

— Рука! — выкрикнул он снова. — Ты почему вернулся? Мне казалось, мы обо всем договорились.

— Да, и все в силе, — ответил Рука. — Мы ненадолго.

Глаз завис на уровне головы Сэл.

— Ты в нее вселился? — осведомился он.

Рука кивнул и добавил:

— Она в таком виде не может здесь долго оставаться.

— Да, я вижу, — ответил Глаз. Казалось, ему полегчало.

— Так ты не донесешь Зубу? — поинтересовался Рука.

— Зубу я донесу, когда вы отбудете, — ответил Глаз. — Его страшно разозлит, что ты здесь вообще появился, но, разумеется, к тому моменту он уже ничего не сможет с этим поделать. — Из какого-то места у Глаза вылетело задушенное фырканье.

— С вами все в порядке? — встревожилась Сэл.

— Я смеюсь, — пояснил Глаз. — Ты что, не знаешь, как звучит смех?

— Мы здесь одни? — спросила Сэл и пристально посмотрела на Руку.

— А! — сказал Глаз. — Рука тебе не сообщил, что его отсюда изгнали? То, что ты пока видишь, — это наружная сторона. А внутрь Руке больше заходить нельзя. Слишком опасно.

— Для кого? — уточнила Сэл.

— Для всех. Для Руки и для нас. Война еще слишком свежа в здешней памяти. Что было уничтожено. И что в результате родилось и все еще живо — и с чем мы еще не разобрались. Рука за многое в ответе.