Лиам так и не понял, чем он так в этой жизни провинился, что теперь шагает в сторону Ватикана под присмотром одержимого демоном — или ангелом, если оптимизм Сэл имеет хоть какие-то основания, — охранника, однако у него не было ни малейших сомнений в том, что в какой-то точке божественный замысел изрядно скособочился.
Этой точкой Лиам склонен был считать то самое время, когда он сам впал в одержимость и потерял два года жизни. Лиам был человеком богобоязненным, однако если тот выверт его непутевого бытия был частью общего небесного плана, то стоило испытывать серьезные сомнения по поводу осмысленности божественного провидения.
Однако на данный момент выбор у него был ограниченный и незамысловатый. Либо довериться демону, либо трусливо сбежать и бросить коллег в заднице. Если так формулировать, то и нет никакого выбора.
Тем не менее Лиам обливался потом, пока Арон непринужденно болтал с одним из новеньких, вооруженных до зубов охранников. Лиам боялся: дежурный у двери заметит, что у его коллеги изменился голос или что за ним следуют еще четверо. Но разговор завершился благополучно, и они стремительно зашагали дальше. Никто на них даже не обернулся.
Когда они проходили мимо охранника, Лиам рискнул глянуть ему в лицо. Оно было бесстрастным, а вот глаза застилала сероватая пленка. Лиам сглотнул и молча помолился о том, чтобы он все еще работал на силы добра.
***
Грейс проскользнула по крышам к своей келье в монастыре Святой Екатерины. После стольких лет почти полной неуязвимости она едва ли переживала, вступая в драку, однако на сей раз сердце так и бухало — она отчетливо ощущала, что ей предстоит пройти по тонкой грани между почти полной неуязвимостью и истинной неуязвимостью.
Грейс заметила, что сознательно замедляет дыхание. Мышцы напряглись, ладони пронзила резкая боль. За последние семь десятков лет она так и не изжила страх. Ощущала его часто: ужас — когда другие подвергались риску, резкий укол — когда гасила свечу и приходилось полагаться на то, что Менчу вернется, как и обещал, и зажжет ее снова. При этом за себя она почти никогда не боялась. И вот теперь, оставшись одна, она чувствовала всю тяжесть того, что злоба врага направлена на нее. И враг знает, в какое больное место бить.
По счастью, бить она и сама умеет.
Грейс продвигалась по крыше, направляясь прямиком в ловушку, где у врага почти наверняка есть преимущество в оружии и живой силе. В первый раз за почти столетие Грейс ждала честная схватка — и она не могла не чувствовать азарта.
***
Арон ненадолго остановился, после того как закрыл дверь в Архив, будто прислушиваясь, нет ли за ними погони, однако Асанти заметила, как он всем весом навалился на деревянную панель, как прикрыл веки и с каким трудом перевел дыхание. Он пытался скрыть, насколько измотан.