– Да, тогда ситуация определенно кажется не такой ужасной.

– Вот именно. А теперь дай-ка. – Ния наклонилась к Ларкире. – Дай посмотреть на это кольцо.

Дариуса снова замутило, кислота устремилась к горлу, когда Ларкира сняла перчатку, показывая красный рубин на половинке безымянного пальца. Несмотря на ее заверения, будто это все фарс, Дариус вздрогнул, увидев, что она все еще носит кольцо.

– О, оно прекрасно, – выдохнула Ния.

– Да. – Ларкира, казалось, не решалась признать это. – Довольно красивое.

– Откуда у герцога такая вещь?

– Оно принадлежало моей матери.

Тишина.

– Дариус. – Ларкира отдернула руку от любопытной сестры. – Я не знала.

Дариус заметил, как переглянулись две сестры, услышав это неформальное обращение.

– Откуда вам знать, – сказал он, изо всех сил стараясь казаться невозмутимым.

– Следовало догадаться. – Ларкира попыталась снять кольцо с пальца, но Дариус остановил ее.

– Нет. – Их взгляды встретились.

– Но… это кольцо вашей матери. Так неправильно.

– Единственное, что неправильно, – это человек, который дал его вам. – Слова сорвались с его губ до того, как он понял, что именно говорит.

Голубые глаза Ларкиры расширились, легкий румянец залил ее щеки, и она отвела взгляд.

Дариуса раздражало, что присутствие зрителей вынуждало его сдерживаться, он не мог коснуться ее лица и провести пальцами по коже, чтобы почувствовать, такая ли она теплая, какой кажется.

– Итак. – Голос Арабессы разрушил момент. – Кажется, многое произошло с тех пор, как ты приехала в Лаклан. – Ее проницательный взгляд разглядывал обоих, и его и Ларкиру. – И соглашусь, единственный возможный дальнейший шаг – убрать Хейзара с его чертовой форрией. Если честно, я не понимаю, как ему удалось сохранить титул после смерти вашей матери. Вы, милорд, должны были стать единственным преемником, ведь вас связывало кровное родство.

– Да, – сказал Дариус, чуть отодвигаясь от Ларкиры. Трудная задача. – Я тоже всегда так считал, но, похоже, в своем завещании моя мать дала точные указания, пожелав, чтобы титул перешел к отчиму и любому из его наследников, и лишь затем ко мне. – Пока он говорил, его грудь жгло от несправедливости, слова, исходящие из его уст, казались такими же неправильными, как и много лет назад, когда их озвучили после смерти матери.

– Как странно. – Ачак плавно провела пальцами по серебряным лентам на предплечье. – Ведь у вас с Джозефиной были хорошие отношения, я права?