Я замолчала, когда Кастил зацепил меня рукой, кладя на мою тарелку сыр, нарезанный тонкими ломтиками. Он слушал другого смертного, сидящего за столом позади нашего.

– Спасибо.

Он кивнул.

Я взяла кусочек сыра и, слегка улыбнувшись, съела. Мое внимание привлек внезапный взрыв смеха. Киеран встал и пересел в конец стола. Смех исходил оттуда, где сидели Беккет и Квентин вместе с Эмилем и другими людьми, которые путешествовали с Аластиром. Интересно, над чем так громко смеется Эмиль?

Я перевела взгляд дальше и наткнулась на двух смертных – пожилых мужчин. Один что-то говорил другому на ухо. Второй, с аккуратно подстриженными светлыми волосами, кривил губы. От его отвращения сыр стал кислым.

Отпила из стакана, смывая вкус. Это не первый недружелюбный взгляд или гримаса в мою сторону: такое нередко случалось, когда Кастил отвлекался. Он встал, чтобы поговорить с женщиной, которая вся состояла из костей и сморщенной кожи. Я крепче сжала стакан. Каждый раз, ловя взгляды, мне хотелось спросить, чем я могу помочь. Хотелось удерживать эти взгляды, пока им не станет так же неудобно, как и мне. Но я молчала и ничего не делала. Точно так же я молчала, когда меня распекала жрица или когда мне читал нотации герцог.

– Не обращай на них внимания, – тихо сказал Аластир.

Я поставила стакан.

– Просто они тебя не знают, – повторил он. Его улыбка была такой же фальшивой, как и мои, когда я была Девой. – Ты должна привыкнуть к их недоверию и даже неприязни, поскольку ты принцесса, которая скоро станет королевой.

Королевой.

Я оцепенела.

Этого не случится, напомнила я себе. Даже если произойдет невозможное и мы с Кастилом… Я даже не смогла закончить эту мысль. Кастил не желает быть королем.

– Если ты не хочешь отступить и выйти из этой ситуации, ты не должна показывать, что тебя задевают их чувства. Не должна позволить Кастилу узнать, иначе повторится случай с Лэнделлом, – продолжал Аластир. – Я не знаю точно, какие чувства он к тебе испытывает, но несомненно одно. Он отреагирует на любое оскорбление твоей чести. В этом твоя сила, Пенеллаф. Ты – шея, которая поворачивает голову королевства.

Я изумленно воззрилась на него.

– Прости. Наверное, ты ничего этого не понимаешь. Тебя к этому не готовили. Это не твоя вина, – сказал он, но тем не менее казалось, что моя вина все же есть. – Ты ни в чем не виновата. Его помолвка с тобой стала полной неожиданностью.

– Уверена, их неприязнь больше относится к тому, кто я, а не к моему браку с их принцем. Или в равной степени и к тому, и к другому.

– К тому же все слышали, что первоначально тебя планировалось использовать для обмена. Люди не понимают, как из этого могла расцвести любовь. Как и я, даже после всех его заявлений о любви.