Но я знаю, что чувствую.

Я кивнула.

– Я больше не хочу притворяться.

– Я тоже.

– Я… я не знаю, что это значит для нас, – прошептала я. – Твой народ и твои родители… они мне не доверяют. Ты близок к бессмертию, а я… моя жизнь – это миг. Что нам теперь делать?

– Не будем беспокоиться о моем народе, моих родителях и продолжительности наших жизней. Не сейчас. И не потом. Мы будем жить день за днем. Жизнь нова для тебя и в чем-то нова для меня. Давай заключим сделку.

– Ох уж эти твои сделки.

Его губы изогнулись в улыбке, прижавшись к моим.

– Давай заключим сделку, что не будем переносить завтрашние проблемы в сегодняшний день.

Завтра всегда наступает довольно быстро. Но я кивнула. Потому что завтра – не сегодняшняя проблема.

– Я согласна.

– Хорошо. – Он подался назад. Мне показалось, что его глаза блестят от слез. – Раз уж мы решили, что все будет по-настоящему, то, мне кажется, нужно начать все исправлять. Знаю, список того, за что мне нужно просить прощения, очень длинный, но, думаю, начать нужно с этого.

Кастил чуть приподнялся и теперь стоял передо мной на одном колене.

Мое сердце не переставало колотиться с того момента, как мы начали разговаривать по-настоящему. Но теперь оно билось так быстро, что чуть не вырывалось из груди. Кастил взял меня за руку. Чувствует ли он, как она дрожит?

Чувствует.

Он взял ее обеими руками, унимая дрожь.

– Пенеллаф Бальфур?

Он смотрел на меня снизу, и в его глазах не было насмешливого блеска, а на губах – самодовольной ухмылки. Никаких масок. Только он. Кастил Хоуктрон Да’Нир.

– Окажешь ли ты мне честь стать однажды достойным тебя? Ты выйдешь за меня замуж? Сегодня?

– Да, я окажу тебе честь стать моим мужем, потому что ты уже достоин меня.