На самой же вершине крепости, в этаком шпиле, верхушке айсберга, была вырублена небольшая комнатка, вход в которую был завешен шкурой с длинным мехом. Здесь не было отопления, и после влажной комнаты с гейзером мы мерзли на морозе, который, казалось, ничуть не смущал Вигдис. Она сидела за большим деревянным столом, ножки которого были покрыты инеем, сгорбившись над испещренными квадратами и палочками ломкими от мороза берестяными грамотами. Ее бледные губы беззвучно шевелились, пока она пыталась что-то высчитать, понять написанное. Я довольно быстро поняла, что перед ней был грубо расчерченный календарь друидов.

— Мы закончили с гейзером, — негромко начала я, но командир не обратила на меня внимания. — Вигдис?

— Подожди ты, — раздраженно отмахнулась она.

Я сразу поняла, что такого человека, как она, лучше не злить. Она держала всю крепость и всех ее жителей в ежовых рукавицах, что, пожалуй, было оправдано, учитывая обстоятельства. И все же меня не покидало ощущение, что она порой перебарщивает в грубости. Хорошего лидера его подопечные должны не только бояться, но и уважать, чего я до сих пор не увидела.

Через пару минут она наконец оторвалась от грамоты и, осторожно взяв ее в руки, отложила в сторону, а затем устало взглянула на нас. Теперь, в свете дня, я увидела, что у нее под глазами были огромные темные круги от недосыпа, а раскрасневшиеся от мороза щеки, казалось, не знали искренней улыбки уже много лет. Это был уставший, измученный человек, который, тем не менее, не бросал своего дела и стойко продолжал нести свою ношу через года. Подумав об этом, я даже на мгновение прониклась к ней уважением, но чувство это быстро растворилось, лишь только она начала говорить:

— Небось кое-как подолбили и бросили, огрызыши мелкие, — вздохнула она. — Знаю я таких, как вы, ничего вам дельного доверить нельзя.

— Неправда! — невольно возмутилась я, но быстро осеклась и глубоко вздохнула. — Мы очистили гейзер от льда. И я... Я увидела...

— Теперь верю, — кивнула Вигдис. — Да, не удивляйтесь, крепость стоит на мощах всего одного человека. Не спрашивайте, я понятия не имею, кто он и откуда, мы знаем лишь, что он был первым, кто встал против обсидиановых тварей. Он — основатель Белой крепости. Какого хрена ты дрожишь, мелкая?

Она взглянула на меня, прямо мне в глаза, и в этот миг мне очень хотелось отвернуться, чтобы не чувствовать на себе пронзительный взгляд ее глаз. Он словно обжигал, внутри от него загоралось что-то, что я успела позабыть. Что-то знакомое, что-то болезненное.