Гарнизон крепости собирался в нижних залах, у самого основания айсберга. Здесь покоились ее бывшие защитники, рядом с основателем крепости, становились ее основой и несли свою службу уже вечно.

В отличие от прочих мертвецов, защитников крепости не обезображивали в той же степени. Им все еще отрубали руки и ноги, однако оставляли им их лица. В таком месте это было, пожалуй, величайшей честью.

Собрались не все. На стенах все еще были дозорные, которые смогут отдать дань уважения позже, однако остальные были здесь. Павшие были приколочены к ледяной стене медными гвоздями, частично закованы в лед, чтобы не допустить побега.

— Не надо, умоляю! — взмолился один из них. — Не надо! Я ни в чем не виноват! Это черный глаз! Черный глаз!

— Что за черный глаз? — шепотом спросила я Бруни. Тот шикнул в ответ, что-то пробурчал.

Первой к павшему подошла Вигдис, держа в руках чашу с водой. Мертвец с ужасом смотрел на плескавшуюся жидкость, искал поддержки хоть в ком-нибудь из собравшихся. Но было слишком поздно. Заковать его в лед — лучшее, что мы могли.

— Ты храбро сражался и нес свою службу, Нер, сын Када. И я благодарю тебя за все, что ты сделал.

Сотни глаз во льдах направили свой взгляд на новоприбывшего, когда Вигдис плеснула на его тело водой. Она мгновенно заледенела, превращаясь в твердую корку, лишь только встретилась с телом покойника.

— Ты храбро сражался и нес свою службу, Бьерн, сын Стефана. И я благодарю тебя за все, что ты сделал.

Второй не кричал. Он уже, казалось, принял свою судьбу, хотя во взгляде его читалась чистая злоба. Словно мертвый не был готов поверить в подобное предательство. Словно наши жизни, принесенные в жертву полярному сиянию, вернут к жизни его искалеченное тело.

— Черный глаз… Придет. Ничего не сделать, — лишь сказал он, а затем Вигдис плеснула ему водой в лицо.

Один за другим защитники крепости подходили к мертвецам, поливали их водой. Снорри с остальными строителями уже приготовили большие кувшины с водой, чтобы окончательно заморозить павших товарищей, но пока что ждали своей очереди.

Наконец, пришел мой черед. Глубоко вздохнув, я плеснула водой в лицо первого мертвеца, и оно замерло в выражении ужаса, как и у многих в этих стенах.

Вода сковывала их, была их большей слабостью. И в этот момент ко мне пришло озарение.

У нас было несколько месяцев до того, как наступит ночь, долгая настолько, чтобы мертвое войско снова пошло в атаку. Они не осмелятся пойти сюда без нефритовой тропы над головой, потому как не смогут оживать вновь и вновь. Но даже так у них были свои слабости.