В конце концов, она вооружилась бритвой и быстро расправилась с остатками волос, придавив туалетной бумагой обильно кровоточащие порезы. Она проигнорировала проявившиеся старые шрамы и старалась не обращать внимания на ужасные бугорки и впадины на голом черепе. Впрочем, это оказалось не трудно – ведь теперь в зеркале отражался настоящий монстр.

И она безжалостно уставилась на странного урода – андрогинного, увядшего, безумного. Орел превратился в грифа. Лысого, со сморщенной шеей, глазами-бусинами, носом крючком и безгубым ртом, загнутым вниз полумесяцем. Глядя на свое безобразное лицо, она долго не могла найти ни одной черты Майи Тойтовны.

Она стояла, заледенев в настоящем. Чужая для этого мира. И для всех.

Стук в дверь заставил ее подпрыгнуть и вернул к реальности. Она помедлила, вдруг устыдившись и даже испугавшись. Другая ее часть прохрипела:

– Входите…

Дверь открылась. Мишель увидел ее и застыл на пороге.

– Ну? – выдавила она, чувствуя себя голой.

Он сглотнул, кивнул.

– Красива, как всегда, – сказал он и криво ухмыльнулся.

Она была вынуждена рассмеяться. А потом плюхнулась на постель и разрыдалась. Она всхлипывала и не могла остановиться.

– Иногда я хочу перестать быть собой, – говорила она, вытирая глаза. – Я так устала от всего, что я сделала.

Мишель сел рядом с ней.

– Мы до конца заперты в собственной оболочке. Так мы платим за право мыслить. А чем бы ты предпочла быть: пленником или идиотом?

Майя покачала головой.

– Я была в парке с Владом, Урсулой, Мариной и Саксом, который меня ненавидит. То еще зрелище! Но я поняла одно – мы должны что-то сделать, действительно должны. А потом я попыталась вспомнить все, что было, и вдруг подумала: какие же мы изломанные, искалеченные люди.

– Много всего случилось, – произнес Мишель и взял ее за руку.

– У тебя есть проблемы с памятью? – Майя поежилась и вцепилась в него, словно в спасательный круг. – Иногда мне бывает настолько страшно, что я предпочитаю амнезию. – Она коротко хохотнула. – Полагаю, я предпочла бы стать пленником, чем идиотом: это касательно ответа на твой вопрос. Если ты забываешь, ты освобождаешься от прошлого, но тогда все теряет значение. Спасения нет, – проговорила она и всхлипнула. – Помнишь ты или нет – не важно. Тебе всегда больно.

– В нашем возрасте часто возникают подобные проблемы, – мягко сказал Мишель. – Мы забываем события, которые с нами когда-то случилось. Ничего страшного. Есть упражнения, которые помогают тренировать мозг.

– Это не мускул.