Мальчик оживленно закивал.
– Отлично, – сказал Энрике. Он достал запасную пару перчаток из кармана. – Очень важно с особенным почтением относиться к таким предметам. Ты держишь в руках кусок времени, и потому надо обходиться с ним очень осторожно.
Мальчик с важным видом натянул перчатки. Он издал негромкий восхищенный возглас, когда Энрике вручил ему статуэтку.
– Она называется
Мальчуган вскинул брови.
– Наверное, они больше, чем ангелы?
Энрике был поражен. Он сдержался, не став доказывать мальчику с чувством презрительного превосходства, что ангелы не могли выглядеть как золотая статуэтка в руках мальчика. Но дети были совсем другими. Всем своим крохотным существом они были более открыты к принятию необъятности этого мира, в то время как взрослые с возрастом лишались этого дара.
Энрике вдруг захотелось показать мальчику другие предметы, просто, чтобы увидеть его реакцию.
– А хочешь взглянуть на канопы[15]? В них хранили внутренние органы египетских фараонов! – Мальчуган едва не задохнулся от восхищения.
– Подожди, я…
Но было поздно. Мальчуган понесся прочь по коридору, скрывшись за дверью. Энрике пытался не обращать внимания на острую боль обиды, отвернувшись от входа в галерею. Он подумал, что больше не увидит этого мальчика, но пару минут спустя до него донесся топот множества ног. Он медленно обернулся, увидев в дверях, по меньшей мере, дюжину детей, уставившихся на него. А впереди стоял взволнованный, запыхавшийся белокурый мальчуган.
– Мы хотим увидеть канпропы!
– Канопы
Он взглянул на море сияющих, ждущих лиц. Даже его лучшие зрители никогда не выглядели столь очарованными.
– Генрих говорит, что в них хранили внутренние органы египетских фараонов, но это не может быть правдой, – сказала одна девочка, скрестив руки на груди. Она немного помолчала. – …Или может?
Энрике медленно приблизился к канопе, слегка прикоснувшись к ней.