Серьезный белокурый мальчуган попятился назад, пытаясь спрятаться за коробками. Его мать, высокая женщина с копной темных волос, рассмеялась, вытаскивая его оттуда.

– Дети, похоже, в восторге от вас, – сказала она. – Надеюсь, они не слишком вас утомили.

– Они… они нисколько меня не утомили, – ответил Энрике.

Напротив, за последнее время это оказалось самое забавное происшествие в его жизни. Искреннее детское любопытство, словно огонь в печи, согрело его изнутри, и их рвение к знаниям возродило его желание вновь вернуться к своим исследованиям и по-новому взглянуть на них.

– Как вас зовут? – спросила женщина.

– Сев… я хотел сказать, Энрике, – ответил он. – Энрике Меркадо-Лопес.

– Что ж, я очень вам признательна за вашу столь обширную лекцию. У меня чувство, что вы произвели на сына огромное впечатление, и теперь я еще долго буду об этом слышать от него, – широко улыбаясь, произнесла женщина. – Генрих? Скажи этому замечательному профессору спасибо.

– О, я не профессор… – возразил Энрике, но, похоже, его никто не услышал.

– Спасибо, профессор Меркадо-Лопес, – сказал мальчик.

Энрике вздрогнул. Он и представить не мог, как ему понравилось слышать звучание этих слов.

– Спасибо тебе, – ответил он, чувствуя, как сжимается сердце.

– Я ЗНАЮ, ЧЕМУ ХОЧУ ПОСВЯТИТЬ ЖИЗНЬ, – несколько часов спустя объявил Энрике.

Он стоял в дверях библиотеки, где они с Гипносом и Зофьей договорились встретиться, чтобы пойти на ужин. Зофья мешала кочергой угли в камине, а Гипнос свернулся калачиком в кресле с бокалом красного вина.

Гипнос вскинул бровь.

– Делать младенцев?

– Нет!

– Ты не хочешь детей? – спросила Зофья.