В прошлом Северин похищал эти сокровища из гордыни, желая превзойти Вавилонский Орден. Теперь же его достоинство унижала одна мысль о том, что клочки истории рассеются по разным домам. История могла выражаться в разных языках, на которых говорили завоеватели, но это был не истинный облик настоящей истории, и с каждым новым сокровищем, обладавшем исторической ценностью, которое они возвращали на родину, они словно добавляли или переписывали содержание книги, чьи страницы были широки и бесконечны, как горизонт.

Северин пролистнул страницы.

– Отличная работа. Я внимательно ознакомлюсь, и подготовим проект на осень.

Энрике кивнул, его взгляд метнулся к окну.

– Ты к этому готов?

– Конечно, нет.

– Что ж, по крайней мере, честно, – усмехнувшись, сказал Энрике. – Не беспокойся, мы тебе поможем.

– Я знаю.

– Я думаю… думаю, она была бы счастлива узнать, что ты это делаешь, – тихо произнес Энрике.

Северин улыбнулся.

– Я тоже так думаю.

Он думал, но не знал точно. Северин по кусочкам собирал информацию, которую друзья видели в своих снах о Лайле. В этих снах она даже разговаривала с ними. Но с Северином никогда.

Он ждал ее каждую ночь и хотя иногда ощущал ее присутствие, но никогда ее не видел. В такие моменты, когда тоска по ней становилась невыносимой, он вспоминал о ее обещании. Я всегда буду с тобой. Он не знал, правда ли это, и ему оставалось лишь верить.

– Ладно, мне надо идти, – сказал Энрике. – Надо готовиться к завтрашним лекциям, и лучше мне сделать это до того, как они появятся.

– Я сообщу тебе, – сказал Северин. – И, пожалуйста, убедись, что Зофья спрятала все горючие вещества.

– Уже сделано, – сказал Энрике и нахмурился. – Она была явно не в восторге.

– И предупреди Гипноса, чтобы не пил в их присутствии.