Он решил сперва, что зеркало это – волшебная штуковина, мало ли какой с его помощью можно сделать приворот? Но нет, самая обычная безделушка тщеславной дуры.

Скрытых амулетов у Редораха было немало. Этот маскировался под пряжку на наруче.

Не такая подруга нужна Наместнику. Ему нужна женщина с чистой кровью, с кротким нравом, знающая свое место среди мужчин, а не эта… склочная вертихвостка! К тому ж глаза бесстыжие красить начала, пытаясь еще больше привязать к себе того, кто должен править Севером, а не принимать на себя огонь ради бабы!

Редорах покачал головой, искренне сожалея о том, что господин получил ожоги.

Но кто бы мог догадаться, что сам Сэ’Тха’Дарр может настолько помутиться рассудком, чтобы снабдить ее своим амулетом против огня?! Если бы он хотя бы предполагал такой вариант развития событий, то непременно придумал бы иной план!

Хотел-то даже не убить... Во-первых, лишить девку прикрытия и наконец посмотреть на нее во всей красе, понять, что мог в ней найти Наместник! А во-вторых, изуродовать ее огнем хорошенько. Это на демонах ожоги заживают, не оставляя следов, если не ритуальные, конечно, как у него на груди… Эта тварь чистокровная человечка, ей бы хватило – Ассаэр Адж’Ракх бы на нее и не взглянул впредь!

Но придется искать иной способ открыть предводителю глаза.

Редорах из народа ишш’та ненавидел и презирал людей даже больше, чем южан.

***

Кэллиэн сам не заметил, как отключился в кресле – бессонная ночь за амулетами даром не прошла. Эльф тихо посапывал на матрасе – по негласному уговору сегодня дежурить должен был маг. Впрочем, состояние князя давно стабилизировалось. По крайней мере, физическое.

Что не исключало сюрпризов.

Хриплый надрывный стон заставил мага подорваться с места с такой скоростью, что он оказался подле правителя до того, как толком успел разлепить глаза.

Капли холодного пота на лбу, искаженное страданием лицо говорили о том, что снятся Дориану Ламиэ явно не ромашки на зеленых лугах.

– Инерис!.. – и столько горя в сорванном, ослабевшем голосе…

Тут уже и эльф подскочил, сделал несколько пассов...

– Ни в коем случае не будите, – подсказал он, торопливо начиная отсчитывать капли каких-то снадобий. – Это не рецидив, а сон. Кошмар как таковой не осознаваем, они не запоминаются – для этого разум должен сперва пробудиться и начать…

Остроухий тут же осекся. Капли валерианового настоя с глухим плеском усеяли старый стол.

Князь преотлично проснулся сам.

Кэллиэн в растерянности замер, когда его ухватила за рукав исхудавшая, но по-прежнему цепкая рука. В серых глазах князя не было сонной мути, они были абсолютно трезвы и полны тревоги.