– Я могу назвать имена шпионов, если вы отпустите меня сейчас и ничего не скажете лорду. Всем выгода...

– С предателями не торгуются. Хочешь сказать – говори, исхода это не изменит.

– Как хотите!

В следующий миг блеснуло крошечное лезвие из-за рукава, веревка лопнула, и Редорах вскочил, перекатился по песку, пропуская стрелу из арбалета, помчался прочь, петляя…

Трезубец, пущенный могучей рукой, с отвратительным чавканьем вгрызся в плоть, пронзив одновременно легкие, сердце и желудок. Три красных зазубренных наконечника выглянули из груди.

Захрипев, забулькав кровью, которая тут же пошла горлом, ишш’та нелепой тряпичной куклой рухнул на бок.

Он еще был жив. Агония обещала быть очень долгой, смерть – неотвратимой. От таких повреждений и кровопотери не оправился бы даже вампир.

Гархан неспешно подошел к нему. Присел рядом на корточки.

На него взглянули полные смертельной муки черные глаза. Говорить Редорах больше не мог, но и так знал, что умолять о пощаде глупо.

– Ты сам знаешь, что будет дальше. Пока ты жив, обычай предписывает отрубить руки и ноги и закинуть подальше, приманивая пустынную живность, которая затем сожрет тебя заживо. – В руках быстро провернулся кинжал. – Но я учту твои былые заслуги.

И он одним взмахом перерезал бывшему предводителю ишш’та горло.

В черных глазах на миг мелькнула благодарность, а затем они угасли.

Агония была короткой.

Вытащив трезубец, помрачневший окончательно Гархан несколько раз воткнул его в песок, очищая от крови. Кинжал вытер об одежду казненного.

На плечо легла рука Джара, пальцы сжались на несколько мгновений в разделенной молчаливой скорби.

Только равный может казнить равного.

О предательстве Редораха узнает его народ. Старейшин допросят. Всю информацию, которую тот предлагал в обмен на свое спасение, они получат и так. Новый вождь будет взят из другого дома, не осквернившего себя преступлением против Наместника. Может даже, из младшей ветви его, Гархана, рода, пошедшего от двоюродной бабки…

Вот почему нельзя покупаться на сладкие речи южан, на яд их поучений. Сам того не замечая, начинаешь предавать тех, кому служить клялся жизнью и искрой. Полукровок и людей надлежало скорее пожалеть, ибо они никогда не смогут обрести ту же силу, так же слышать пламя, как чистокровные демоны. Глумление над слабыми и ненависть к ним не приносят чести…

– Союз с королем не принесет им ни славы, ни спасения, – тяжело обронил Кхад. – Дахаэр может обрушить гнев даже на равного и верно служившего, низложив его по своей прихоти. И тем более в любой миг он способен решить, что вчерашний союзник ему больше не нужен. Странно, что этого не понимают ишш’та.