– Коса есть? – послышалось за спиной.

– Что? – Алена испуганно вздрогнула, обернулась.

– Я спрашиваю, есть ли в доме коса, – спросил Матвей. – Все это безобразие можно скосить.

– Коса есть. Была, кажется.

– Тогда я все сделаю. Только посплю пару часов. Мы в дом сможем попасть?

– Сейчас узнаем. – Алена пошарила за наличником окна, достала запасной ключ.

– Опрометчиво как-то, – покачал головой Матвей.

– Что тут красть? – Она пожала плечами и вставила ключ в замок.

В доме пахло пылью и яблоками, пылью чуть больше, яблоками чуть меньше. Старые половицы привычно поскрипывали под ногами, а первые солнечные зайчики скакали по застеленному клеенкой обеденному столу. Алена устало опустилась на стул, смахнула со стола пылинки, снизу вверх посмотрела на Матвея.

– Ты как? – озабоченно нахмурился он.

– Пока не знаю. Странно все, пусто… – сказала она и тут же, спохватившись, добавила: – Ты, наверное, проголодался, а здесь и нет ничего.

– Я с собой прихватил. – Матвей поставил на стол наполненный провизией пакет. – Не бог весть что, в основном консервы, но на первое время хватит, а там в магазин съездим. Есть же поблизости магазин?

– Поблизости нет. Километрах в трех, в Васьковке.

– Значит, смотаемся в Васьковку. Только мне бы сначала подремать. – Он уселся на соседний стул, подпер кулаком подбородок. – Давай поспим, а потом станем разрабатывать планы.

– Я бы прибралась сначала. – Алена растерянно огляделась по сторонам. – Пыльно и вообще…

– А если я на сеновале лягу? Есть здесь сеновал?

– Есть, в сарае. Только не знаю, как там с сеном…

Сена в сарае хватало, там же, на одной из стен, висела коса. Матвей провел указательным пальцем по лезвию, удовлетворенно кивнул, а потом, раскинув в стороны руки, упал на сено. Когда-то в детстве Алена тоже так любила: падать на эту колкую, вкусно пахнущую перину, а потом наблюдать, как над головой в солнечных лучах пляшут мириады пылинок.

– Я тебе сейчас постелю, – сказала она, прогоняя воспоминания. – Принесу простыню и подушку.

– Да я бы и так… – Матвей сунул в рот соломинку, зажмурился, сказал с улыбкой: – Эх, словно в детство вернулся. У моей бабушки был точно такой же сеновал.