Матвей вернулся быстро, как и обещал, плюхнулся на водительское сиденье, сунул в зубы сигарету, сказал, щелкая зажигалкой:

– Представляешь, поверила бабулька! – Он выпустил колечко дыма, удивленно посмотрел на Алену, спросил: – Скажи, я похож на медиума?

А много она их видела – медиумов?! Жила себе почти счастливо, горя не знала, а теперь вот получается – вся жизнь наперекосяк. И непонятно совсем из-за чего. У Матвея хоть наследственность отягощенная, в анамнезе – дед-целитель, а у нее что? Родители были нормальные, дед нормальный, баба Ганна…

Баба Ганна отличалась от остальных. Раньше, когда Алена была еще маленькой, бабушка рассказывала удивительные истории. Удивительные и страшные: про болото, про неведомую, но очень опасную Морочь, про слепую болотную хранительницу, которая собирает в трясине неупокоенные души и выводит на свет. Баба Ганна так и говорила – выводит на свет, и маленькой Алене было совсем непонятно, что это за свет такой и что это за души, которые нужно собирать. Но баба Ганна не объясняла, просто гладила по голове и смотрела грустно.

– Эй! – Матвей помахал рукой перед Алениным лицом. – Ау! Ты меня слышишь?

– Слышу.

– А чего не отвечаешь тогда?

– Странно.

– Что конкретно странно?

– Все странно.

– А что страннее?

Он шутил, но взгляд оставался серьезным, внимательным.

– Матвей, – Алена провела рукой по непривычно коротким волосам, – а кто такой Ставр?

– Мой наниматель.

– Ты спрашивал, знаю ли я его. Мы встречались с ним раньше?

– Он утверждает, что встречались.

– Где? На болоте?

– Умная девочка. – Матвей кивнул. – Умная, но с плохой памятью, – добавил мрачно.

– А это так важно, чтобы я его вспомнила? – Затылка вдруг словно коснулось чье-то ледяное дыхание. Алена поежилась, посмотрела на приборную панель – вдруг климат-контроль барахлит.

– Похоже, что важно. – Матвей резко обернулся, уставился на пустующее заднее сиденье, сказал мрачно: – А кто-то обещал нас не морозить.