Пока рассеянной группой – чтобы все не погибли разом от шального снаряда – шли на новый рубеж, я инструктировал расстроенного Кадета.

– Ну почему я? – ныл он.

– Отставить, сержант Перунов!

– Это нечестно! Что думаете, я не вижу, что вы меня просто отсылаете?

– Да, сержант, отсылаем. Потому что хотим, чтобы ты, сержант, стал генералом. Генералом, понял? И ты можешь им стать!

– И ты можешь! И комбат!

– Нет, Миша. Ничего ты не понял. Я уже умер, Ё-комбат – тоже. Он ещё на границе погиб душой, вместе со своим погранотрядом. Его существование приносит ему только боль. Каждую ночь – боль. Ты потом это поймёшь. Сейчас постарайся понять вот что, на будущее. Твоё, офицерское будущее.

– Сейчас нет офицеров.

– Это и плохо, что ты судишь о вещах по обёртке. Всяк, посвятивший себя защите Родины и ведущий в бой людей – офицер, как его ни называй. Ты-то должен это понять, ты же потомственный военный. Но дело не в этом. Постарайся понять, а потом суди. А понять надо следующее: завтрашний бой не имеет смысла, не рационален. Задачу свою мы выполнили, большего от нас никто не может потребовать. Завтрашний бой – самоубийство рот батальона.

– Вообще не понял.

– И я об этом. Я тебе постараюсь объяснить, ты постарайся понять. Если не поймёшь – хорошим командиром не станешь. Так вот, с точки зрения военного искусства дальнейшее наше пребывание здесь – профанация на грани преступления. Нас осталось на полноценную роту, учитывая видимость звёзд и, значит, завтрашнее появление авиации у противника, про пушки можно забыть. А утром на нас выйдет танковая дивизия. Час-полтора боя – и всё! Исходя из этого, комбат сейчас же должен отвести свою часть в тыл на переформирование, спасти батальон, тем более что приказ такой он получил. Но… Позади нас, восточнее, только та самая истощенная дивизия. На марше. Больше никого. Отойти – значит, открыть дорогу танкам на восток, на Москву, Липецк, Тулу – куда они там нацелились? Так что, Миша, тылы уходят, ты готовишь место для отхода в лес, а мы ещё будем держать немца. Сколько Бог даст, столько и будем держать. Зубами.

– Я это понимаю! И я тоже хочу остаться!

– Не это ты должен понять! Пойми главное. А главное – не бой, а то, что будет после боя. Мы будем зубами держаться, а как зубов не станет – отойдём в лес. А там ты должен подготовить всё не для боя, а для спасения тех, кто выживет. Ты должен сделать отсечные позиции, завалы, ловушки с помощью сапёров. До лесопилки должны дойти только наши, а немцы должны остаться. Тебя я назначаю командиром лагеря и отряда. Если не придёт ни комбат, ни я, то ты должен оторваться от врага, лесами вывести людей на соединение с нашими частями. Понял? Жизнь всегда важнее самой геройской смерти. Ты должен спасти всех, кто выживет. На дороги не суйся, веди отряд лесами. Вспоминай, как я учил маскировке. Вас будут искать, преследовать. Маскировка – главное. Ты помнишь, чему я учил?