Глянул на гребень высотки – там надгробными плитами врагу стояли уже восемь остовов танков, но целых не было – тоже отошли. Вот в чём дело! Там немец отошёл, и пушки батальона ударили по «моим» танкам.

Опять начался обстрел. Прекратился он только из-за прилёта пяти «лапотников». Ещё где-то двоих потеряли. Эти отбомбились, опять немец начал нас с землёй смешивать. Песок скрипел у меня на зубах, я совершенно оглох. Меня один раз завалило землёй, два раза выкапывал своих бойцов.

То есть во время бомбёжки я совершенно не наблюдал за противником, а он, оказалось, обошел нас, его танки и БТРы с пехотой ушли на восток. Против нас остались только те, что уже увязли в бою с нами. И как только обстрел и бомбёжки кончились, они решили нас раздавить последним ударом, опять пошли в атаку. Именно пошли, не побежали.

– Не стрелять! – крикнул я. Голос был сильно охрипший. Не знаю, слышал меня кто или нет – я сам себя почти не слышал. – Подпускай ближе!

Идут, как на прогулке. Как беляки в психической атаке. Щас! Посмотрим, чья психика крепче!

Я перекинул автомат на грудь, потряс, стряхивая землю. Оглянулся. Мало. Нас осталось так мало.

– Приготовиться!

Двести пятьдесят. Двести. Сто пятьдесят. Пора!

– Огонь!

Я стал стрелять. Затараторили пулемёты. А вот автоматов и винтовок стреляло мало. Ребята заменили выбывших пулемётчиков?

Немцы падали, стали бегать, но не стреляли и не останавливались. Правда, танки их «отрывались» за пехоту – танковые пулемёты чуть не захлёбывались, бухали танковые пушки. С нашей стороны по танкам долбило только одно противотанковое ружьё. Попадало – нет – не видел.

– Приготовить гранаты!

Сам тоже взвёл лежащие перед собой гранаты.

– Атас! – заорал я и начал их швырять. Одна, две, три, четыре! После разрывов добавил из автомата. Взрывались гранаты бойцов моей роты.

– Отходим!

Остатки моей роты потекли по полуразрушенным ходам сообщения на север, к лесу. В полутора сотнях метров позади этой линии у нас была запасная, не такая основательная, как первая, без дзотов, но всё же.

Танки дошли до наших окопов, стали их утюжить, подставив борта. Никто больше не стрелял в эти борта. Твою-то дивизию! Неужто нет больше у нас пушек? Пехота врага стала спрыгивать в наши окопы. Я увидел несколько рукопашных схваток. Не все отошли? Враги добивали наших раненых. Со стороны немцев полетели, крутясь в воздухе, длинные деревянные ручки гранат нам вдогонку. Ну, уж нет!

– Ура! – заревел я, вылетел из окопа, будто меня вышвырнули, побежал на немцев. Бежал я приставными шагами, автомат прижат к плечу, на линии прицеливания, поэтому, как только видел на линии огня серое пятно врага – тут же – очередь патронов на три-пять.