Кельш с интересом меня разглядывал. Когда я выдохся, спросил тихо:

– А что делать надо?

– И это вы у меня спрашиваете, товарищ генерал? У меня? Старшины, лейтенанта, ротного командира? Серьёзно рассчитываете, что я вам помогу?

Он по-прежнему смотрел с интересом и немного насмешливо. Я сдулся:

– Я не знаю, Николай Николаевич. Не знаю. Много думал над этим, но ответа не нашёл. Эти уроды – сорняки рода человеческого…

– И решил действовать привычно.

– А давай я тебе сказку расскажу. Живут соседями два мужика. Один – агроном, другой – просто крестьянин, мужик. Мужик огород с картохой руками полет из года в год, а агроном посмеивается. Привёз пакетик с названием из шестнадцати букв, мужик и прочесть не смог. Агроном развёл в воде и огород опрыскал. Сор весь и повял. И расти перестал. Мужик сорняки дёргает, а агроном посмеивается. На следующий год – опять то же самое. На третий год сор от химии не завял, а ещё пуще разросся, а вот картоха уже третий год на вкус – как трава. А мужик почесал затылок, жевнул варёной картохи, да обратно траву стал дёргать.

– Сказочник.

– Сказка – ложь, да в ней намёк. Полоть огород надо. Ручками, индивидуально, товарищ старший майор госбезопасности. Если этого не делать, культурные растения будут задавлены сорняками, более живучими благодаря своей бесполезности.

– И ты решил полоть.

– Если структура, созданная для этой цели, не делает этого?

– А что делает?

– Хрен его знает. Но бойцы на фронте и в тылу голодают. На огневых нет снарядов, а склады, битком забитые снарядами, врагу оставляем чуть ли не под роспись. Я что, на это смотреть буду? Крыса тыловая харю отъедать будет и амуницией фарцевать, а мои бойцы на дрожащих от голода ногах в атаку с одной обоймой ходить? Заводы месяцами гнали бракованные бронебойные снаряды – это тоже нормально? С этим кто должен был разбираться? Партия? Военные? Так руководство цехов и заводов, конструкторы и технологи – они беспартийные или белые? Может, враги? Агенты сионизма? Нет, просто раздолбаи. А военная приёмка смотрела на снаряды или на ящик с магарычом? Где ваш аппарат? Или это не имеет отношения к госбезопасности, ко внутренним делам? А сотни пацанов, сопли и слёзы от страха размазывая по прыщавым мордам, под танки с гранатами ложились, крича: «Мама! Я жить хочу!» Они жить хотели, а пропустить немца не могли! А батарея позади них бессильно лупила липовыми снарядами по крупповской броне. Пацаны эти – герои! Они чудо-богатыри. Они все в землю лягут, но добудут победу для гениев кабинетных и крыс тыловых. А дальше? Чьи дети будут расти после войны? Чью кровь они несут в себе, героев или крыс? Кто воспитывать их будет? Чьи песни они будут слышать? О героях былых времён, о безнадёжных, но победных атаках, о таранах и подрыве себя и врагов последней гранатой, или писк крысиный? Кто станет им образцом для подражания? Какой мир мы так создадим?