Я достал ТТ и выстрелил ему в грудь.

– Это не тряпка, а символ нашего государства. Если вы забыли, то я напомню, что все вы давали присягу. И от неё вас никто не освобождал. И я не палкой буду проламывать черепа. У меня танковый полк, но не хватает пехоты. И я призываю вас к долгу и совести. Я здесь, обещаю вам кормёжку, оружие, патроны и честь. А там вас ждут батальоны НКВД, штрафные роты и бесчестие. Подумайте, братцы. Это Воронеж. За ним – Урал. Сибирь. Куда вы бежите? Кому вы полстраны отдали? Кому детей и жен со стариками оставили?

Я не скажу, что моя речь сильно подействовала. Скорее подошедшая конная сотня, размахивающая сверкавшими на солнце шашками. Но движение по мосту удалось ввести хоть в какие-то рамки. Бойцы кучковались перед мостом, где записывались в сводные роты. Наладили подвоз питания, оружия, боеприпасов. Началось строительство предмостного укрепления.

Отправил на разведку Кадета с его «Егерями» и «Сталкер» сапёров.

Дотемна мотался по западному берегу с казаками и милиционерами, наводя порядок в этом паническом бедламе. Как стемнело, комбат батареи «Единорогов» доложил по рации, что колонна приведена в походное положение, и запросил маршрут. Я ему объяснил путь выдвижения и точку выхода. К мосту. Сам отправился туда же. Там собралось уже достаточно отбившихся от своих частей красноармейцев. Милиционеры даже задержали батарею «сорокапяток» в составе трёх орудий на конной тяге без снарядов. Командовал остатками батарейцев пожилой старшина батареи. Из командиров больше никто не уцелел. Хотел взять орудия с собой, но вид пушкарей был очень уж жалок, да и пока подвезут снаряды… Пушки заняли огневые позиции позади окопов сводных рот. Я обратился к бойцам:

– Сейчас сюда идёт колонна моих боевых машин. В них достаточно места, чтобы взять с собой десант. Я выдвигаюсь в сторону Старого Оскола, чтобы встретить зарвавшихся немцев и настучать им в дёсны. Кто со мной?

Желающих было немного. Сначала. А вот когда подошли «Единороги», добровольцев стало сильно больше. Погрузили десант, взяли на борт дополнительный боекомплект, долили топлива, отправили интендантскую службу на опустевших транспортах добывать нам боепитание и выдвинулись вдоль дороги на запад. По самой дороге нескончаемым потоком шли беженцы. С наступлением темноты стервятники перестали бомбить дороги. Лишь в вышине продолжали гудеть бомбовозы. Эти и ночью будут бомбить. По площадям.

Кадет доложил своё местоположение. Далеко он убежал! Врага пока не встретил.

Мы двигались вдоль дороги. Мои ремонтники осматривали с пристрастием каждый остов разбитой машины. Что-то откручивали, отрезали автогеном. А битой техники в кюветах было много. Мои боевые возможности возросли на два дивизионных Ф-22 без снарядов, брошенных расчётами после потери от авиации врага тягачей. Снаряды не проблема, у ЗиС-3 те же. На одном орудии не было замка и прицела, их нашли в ближайших кустах, а второе было полностью боеготовым. Когда мы уже подцепили пушки к «Кирасирам», подбежала группа бойцов. Это были их орудия. Они прятались в посадке. Орудия отдавать я отказался, часть пушкарей поехала с нами. Ещё нашли корпусное орудие. Трактор, что его тянул, также был разбит, но расчёт лежал рядом с орудием в рядок, накрытый шинелями. Два бойца углубляли воронку от бомбы. Ну, такое орудие мне по чину не положено. Оставил один «Кирасир» с людьми помочь с захоронением и приказом оттащить орудие за Дон. Там найдутся на него хозяева. Кто-то из ребят уже нанёс на ствол орудия трафарет единорога, рассчитывая, что орудие наше. Да и пусть красуется!