— Смотрите! — воскликнула Мари-Жозеф. — Вон там! Она там!

— Это всего-навсего рыба, — проворчал капитан, однако, если над его страхами не могла возобладать жажда сокровищ, это оказалось под силу велению короля. Капитан взял курс на Шерзад, но выставил на носу матроса с лотлинем и наотрез отказался ввести корабль в пещеру, которую укажет Шерзад.

— Вдруг она задумала нас погубить, ваше величество? — с опаской произнес он. — Взгляните на карту, учтите ветер. В пещеру-то мы войдем, а вот сможем ли выйти?

Мари-Жозеф изнывала от беспокойства, пока матросы спускали на воду шлюпку. Они не хотели брать с собой ни ее, ни даже Люсьена, но король, забравшись в шлюпку, потребовал, чтобы Мари-Жозеф сопровождала его, и ни словом не выразил своего неудовольствия, когда по веревочной лестнице к ним спустился Люсьен.

«Он надеется, что в маленькой лодке моему другу станет еще хуже», — осуждающе подумала Мари-Жозеф. Однако, к ее облегчению, Люсьен стал лучше переносить качку.

Матросы налегли на весла, следуя за Шерзад, но не скрывали своих опасений. Как только им казалось, что пассажиры их не слышат, они начинали взволнованно перешептываться. Они боялись Шерзад, боялись каких-то новых ее уловок, боялись засады. Мари-Жозеф не могла винить их за это. Более того, она не могла бы винить Шерзад, если бы худшие опасения матросов оправдались.

Русалку она замечала только изредка. Шерзад тоже боялась сетей и ружей, взрывов и залпов, боялась, что ее оглушат и, бесчувственную, вновь возьмут в плен. Она замерла в нерешительности у входа в пещеру, готовая в любой миг броситься в бегство.

Мари-Жозеф остановила шлюпку в опасных водах, едва скрывавших острые, словно когти, утесы. У входа в пещеру Шерзад взвилась над водой, взмахнула раздвоенным хвостом в воздухе, нырнула и была такова.

— Это здесь, — сказала Мари-Жозеф.

Матросы разделись до пояса и, подняв брызги, один за другим попрыгали за борт.

— Отправьте на поиски всех ваших людей, — повелел король.

— Ваше величество, — возразил капитан, — остальные не умеют плавать. Они должны сохранить силы, да и жизнь, — ведь кому-то надлежит отвезти нас обратно.

— Что ж, хорошо, — неохотно согласился король.

Ныряльщики погружались в воду, всплывали и снова исчезали. Вскоре их уже била дрожь. Один всплыл, заходясь в приступе кашля, полумертвый от изнеможения. Людовик позволил ему пять минут отдохнуть.

— Русалка коварно обманула вас, мадемуазель де ла Круа, — сказал король.

— Корабли с сокровищами прямо под нами, — пролепетала Мари-Жозеф.

— Ныряйте! — приказал король измученному матросу.