Крэйн миновал край усыпанных пеплом скал и пополз вниз, по ровному склону, бывшему некогда океанским дном. Он так долго странствовал, что потерял всякое ощущение боли. Он обдирал локти, подтягивая тело вперед. Потом подтягивал правое колено и снова отталкивался локтями. Локти, колено, локти, колено. Он забыл, что такое ходьба.

Жизнь, осоловело размышлял он, чудесна. Жизнь ко всему приспосабливается. Если нужно ползти, ползет. На коленях и локтях образуются мозоли. Шея и плечи укрепляются. Ноздри учатся высмаркивать пепел прежде, чем тот попадет в легкие. Раненая нога раздувается и опухает. Немеет, чтобы вскоре сгнить и отвалиться.

— Простите, — сказал Крэйн. — Я не до конца понимал, как…

Он уставился на высокую фигуру впереди и попытался осмыслить слова. Это был Холмайер. В запятнанном лабораторном халате, седой, всклокоченный, Холмайер сохранял равновесие на слое пепла, и Крэйн задумался, почему крутящиеся облачка золы видны сквозь его тело.

— Ну и как тебе нравится твой мир, Стивен? — спросил Холмайер. Крэйн жалко помотал головой.

— Не слишком красиво, э? — сказал Холмайер. — А ты оглянись. Пыль, и больше ничего. Прах и пыль. Ползи, Стивен, ползи. Ты не найдешь ничего, кроме пыли и праха…

Холмайер откуда-то извлек бокал воды. Холодной, чистой воды. Крэйн увидел, как формируется на поверхности легкий налет росы, и у него пересохшая глотка словно наждачкой покрылась.

— Холмайер! — вскричал он. Попытался подняться, дотянуться к воде, но вспышка боли в правой ноге остановила его. Он снова присел на корточки.

Холмайер отпил воды и плюнул ему в лицо. Влага была теплой.

— Продолжай ползти, — проговорил Холмайер горько. — Если хочешь, проползи вокруг света. Не найдешь ничего, кроме пыли и праха… — Он опорожнил бокал на землю перед Крэйном. — Продолжай ползти. Сколько миль? Сам посчитай. πD. Диаметр около восьми тысяч…

Он исчез. Вместе с ним исчезли халат и бокал. Крэйн осознал, что дождь возобновился. Прижавшись лицом к теплой грязи, он раскрыл рот и попытался высосать влагу. Он застонал. Потом снова пополз. Его гнал инстинкт. Нужно было куда-то добраться. К чему-то, связанному с морем — с краем моря. На побережье его что-то ждет. Оно поможет понять все случившееся. Нужно достичь моря, если море еще сохранилось где-нибудь.

Гроза стегала его спину, словно тяжелыми бичами. Крэйн остановился, перетянул рюкзак на бок, чтобы можно было копаться в нем одной рукой. Рюкзак содержал ровно три предмета: револьвер, плитку шоколада и банку консервированных персиков. Все, что осталось от двухмесячного запаса. Шоколад набух и пошел плесневыми пятнами. Крэйн понимал, что лучше съесть его сейчас, пока в плитке сохраняется хоть какая-то питательная ценность. Но может случиться, что на следующий день ему уже не достанет сил вскрыть консервную банку. Он вытащил банку из рюкзака и накинулся на нее с открывашкой. Когда Крэйну удалось пробить жестяную крышку и отогнуть ее, дождь уже прекратился.