Мора едва не задохнулась от возмущения.

– Тихая? Деликатная? А знаете, госпожа Кайя, я думаю, во мне все же что-то проснулось. Только ни какой не дар, на который у вас тут в Квартуме надеялись. Я сейчас поняла, что защищать себя – совсем не страшно, не стыдно и не больно. Все так делают, и только я до последнего почему-то считала, что не высовываться и молчать – лучше всего. Неправда. Я все казалась вам такой беззащитной, такой удобной. А мне надоело, что вокруг меня строят какие-то теории, гипотезы, предположения… Делают из меня инструмент для воплощения собственных амбиций. Используют, как черепаху. И мне это, госпожа Кайя, не нравится. Вы, наверное, считаете меня круглой дурой. Думаете, я помогу вам после того, что вы мне рассказали? После того, что вы проворачивали у меня за спиной?.. Хотя зачем вам я, если есть гвардия? Пусть прочешут остров. Пусть ищут вам этих… гостей из Бездны.

Госпожа Тааре пожала плечами.

– Мне показалось, что у тебя с Реем установилось… взаимопонимание, – тихо сказала она. – Разве ты хочешь, чтобы он улетел без тебя?

Мора задержала дыхание. Она вспомнила неровную улыбку Рея, его руки у себя на талии, его горячее дыхание у себя на щеке, его тихий голос. «Да уж, разорвало тебя знатно». – «Издеваешься?» – «Не отвлекайся. Выжимай до капли». Мора сжала руки в кулаки. Слезы так и брызнули из глаз, когда она поняла, что плакала тогда, еще не зная, что будет с Зиккой.

– Некуда мне лететь! У меня здесь семья!

То, что от нее осталось. Мама и папа, которых очень нужно обнять. Потому что теперь никакой храм не запретит им обнимать собственную дочь. Подумать только, это брат Теус, очевидно, наболтал маме суеверий о том, какая ее дочь «опасная»!

– Разве обязательно лететь навечно? Боги ведь всесильны, – пожала плечами госпожа Тааре. – Разве они не могут вернуться снова?

Мора глянула на нее исподлобья.

– Никуда он меня не возьмет. Нет никакого взаимопонимания, – прошептала она.

* * *

Площадка на крыше Оси раскинулась перед ним ладонью. Облака бежали прямо над головой, задевали об антенны, о шпиль над трубой для подъемной кабины. Арканитовые плиты сверкали черной радугой, поручни висели будто прямо в воздухе.

Мегаполис лежал под ногами, как склеенная из голограммочек модель. Крошечные домишки, торчащие из зелени, как грибы из мха. Окружности магистралей с точками черепах. Шпили, флаги, знамена. Колонны площадей. А над всем этим – Бездна. Сине-сиреневая, ясная и бесконечная, с розоватыми облаками где-то там, у экрана, отделявшего Зону от пространств, принадлежавших кааритам.