– Система запрашивает вычисления. Чем глубже в прошлое отправляется абиграмма, тем больше времени требуется. Встроенный искусственный интеллект проверяет корректность вводимых параметров…

– Просто скажи, сколько еще секунд! ― сорвалась Юмису.

– Час расчётов на один месяц прошлого.

– У нас нет ни минуты, ― с мужественным спокойствием заметил Сергей. Он всеми силами старался показать отцу, готовому броситься с кулаками на врага, что все под контролем.

– Я скопирую вычисления с предыдущего проекта, ― сказал самому себе Ён.

От напряжения присутствующие застыли. Ученый колдовал над голографическими экранами, перенося «событийные кирпичики», как он их называл, по оси времени.

– Удалось.

Вопль рвущегося металла перекрыл вздохи облегчения. Вырезанный кусок двери пал с неистовым лязгом. За треугольной прорезью возник Каони.

– Ён, отойди от передатчика, ― голос Юмису переменился.

– Дальше недели отправить не получится. Не успеваю.

– Ён Нгуен! ― выкрикнула она, угрожая откуда-то появившимся пистолетом.

Глава 20. Юмису

Глава 20. Юмису

Она не испытывала удовольствия от насилия, но в этот момент была готова выстрелить. Каони научил ее держаться твердо и смотреть потенциальной жертве прямо в глаза, иначе с поставленной задачей будет не справиться: вынудить ученого запустить антибитовый передатчик и пройти сложные процедуры, предшествующие перезагрузке времени. Это была самая ответственная часть задания. Мольбы, слезы раскаяния и сожаление были не более чем хорошо отрепетированная постановка. Конечно, до способностей Као ей было далеко. Поступить на добровольческой основе работать в гуманитарную организацию, в которой на протяжении нескольких месяцев изображать чуткость к одичавшим детишкам, ухаживать за ними и кормить, но делать это ради резюме и трогательных кадров для общественности ― такими актерскими талантами она не обладала, ее размашистый темперамент попросту не прогибался под противоестественные роли. Видя, как страдает Серж, узнав о смерти своих родных, чего в действительности не было, у нее самой разрывалось сердце. Као заставил ее участвовать в психологическом блицкриге, который, по его задумке, должен был сломить несчастного парня, если тот не отдаст Черный эфир сразу.

Заботливый, любящий, добрый ― в такие добродетели облачался Као в те наивные времена, а ее воображение, истосковавшееся по романтике, подыгрывало ей. Что стало с ее любимым без этих качеств? Он превратился в монстра. Вернее, он всегда им был, просто она, окрыленная и пламенеющая, этого не замечала. А теперь она набралась смелости противостоять ему. Она рассчитывала вынудить любителя антиквариата перезагрузить время до того, как распиленная дверь падет к ногам жаждущего наивысшей власти замминистра. Они условились, что ровно в восемь он войдет в «Зону А». Но Као заявился на пять минут раньше. А ведь история могла пойти иначе. Если Ён Нгуен перезагрузил бы время по ее указке, она не приехала бы на острова корейских девственников и не угрожала бы сейчас пистолетом…