— Не настолько уж и мал, понял бы.

— Письма уже давным-давно нет. Я его сжег. Но могу пересказать, что там было написано. Ты ведь знаешь, я не мастер читать. Так что я попросил госпожу Комфорт, чтобы и она взглянула, а то вдруг я чего не разобрал. -

Глотнув напитка, Айзек взглянул на лампу. — Там говорилось, что София больше не может быть моей женой. Что она встретила какого-то человека и они уезжают в Париж. «Живи своей жизнью», — написала она.

— Там наверняка было что-то еще.

— Ничего больше. Госпожа Комфорт подтвердит.

— Она ничего не объяснила? Не сообщила никаких подробностей, даже имени этого человека не написала?

— Говорю же, это все, что было в письме.

— Обо мне там тоже не упоминалось? Наверняка ведь было что-то!

— Вот потому, сынок, я и не показал его тебе, — тихо ответил Айзек. — Не хотел, чтобы ты узнал об этом.

О том, что родная мать не упомянула даже его имени… Норрис не смог поднять глаза на отца. Вместо этого он уткнулся взглядом в сучковатый стол — именно за ним они с Айзеком столько раз делили молчаливую трапезу, которую сопровождали лишь завывание ветра и позвякивание вилок о тарелки.

— Почему именно сейчас? — спросил юноша. — Почему вы ждали столько лет, чтобы сказать мне об иом?

— Из-за нее. — Айзек взглядом указал наверх, на комнату, где спала Роза. — Ты ей приглянулся, сынок, и она тебе приглянулась. Вот оплошаешь сейчас и будешь жить с этим до конца своих дней.

— Почему вы полагаете, что я оплошаю?

— Некоторые люди не видят даже того, что у них под носом.

— С матушкой вы совершили оплошность?

— Да и она со мной. Я же наблюдал, как она росла. Много лет я видел ее в церкви, она сидела там в красивой шляпке, всегда была приветлива со мной, но при этом глядела будто бы мимо. А потом вдруг ни с того ни с сего возьми и заметь меня. Решила, что я все же стою внимания. — Потянувшись к бутыли, Айзек снова наполнил стакан. -

А одиннадцать лет спустя ей пришлось сидеть на этой поганой ферме с больным мальчонкой. Ясное дело, проще всего сбежать. Бросить все и зажить себе распрекрасно с новым кавалером. — Он опустил бутыль и снова посмотрел наверх, туда, где спала Роза. — Нельзя верить их речам, вот о чем я тебе толкую. Личико-то у этой девчонки миленькое. Только вот что за ним кроется?

— На ее счет вы заблуждаетесь.

— Я заблуждался насчет твоей матери. И всего-навсего хочу уберечь тебя от этих мучений.

— Я люблю эту девушку. И собираюсь жениться на ней.