Помком сглотнул.

– Я как раз после вас хотел зайти к ней, – ответил он, выпучив глаза. – Штурман просила помочь ей с вещами…

Капитан его слушал в пол уха, листая дальше. Нахмурился, добравшись до нижней палубы.

– Мичман, почему в реакторном люди? – Кимура повернулся к подчиненному. – На время продувки «горячие» рубки консервируются полностью.

Он вновь посмотрел на схему, движением пальцев сделал надписи идентификаторов крупнее. Голос его сделался еще жестче:

– Что там делают ваши люди, мичман?

Юрий заметил быстрое движение помкома, и прежде, чем тот успел выхватить из-за спины парализатор, сбил мичмана с ног крепким ударом в челюсть.

Из кармана мичмана выкатился маленький диск генератора энергетического щита. Такой же был у Амаранте.

К слову, где же лейтенант?

– Капитан, – повернулся к офицеру Юрий.

И уставился в черный колодец дула армейского пистолета, направленного ему в лицо. Поднял глаза выше и встретил настороженный и выжидающий взгляд Кимуры.

– Это то, о чем я говорил, – он коротко кивнул на лежащего мичмана. – Судя по всему, Прима решил не только наркотики на борт пронести.

И добавил:

– Думаю, не нужно объяснять на чьей я стороне?

Капитан не сразу убрал пистолет, секунду разглядывая Юрия поверх мушки. Наконец опустил руку с оружием, сказал:

– Скажите, господин Гарин, сколько еще людей на нашей стороне?

Юрий честно пожал плечами.

– Это необходимо выяснить как можно скорее.

Свет заморгал и погас, сменившись тусклым аварийным освещением.

– Это бунт, господин Гарин, – капитан одернул китель и расправил плечи. – Это бунт.