– Ну, это да, – было видно, как норвежец пытается подобрать слова, дергая себя за кудрявую рыжую бороду. – Но все равно. Вот у нас дома ты всегда знал, что война рядом. Дриттсеки то теракт устроят, то диверсию, то на прорыв границы пойдут. Это такое плотное ощущение угрозы, понимаешь? Ты живешь, как обычно, но всегда в курсе где что происходит, как кто воюет, какие успехи. А здесь…

Одегард обвел чашкой каюту.

– Здесь как-то все далеко. Где-то идут бои, где-то гибнут солдаты, где-то целые системы переходят из рук в руки. А в иную колонию прилетишь, так о войне словно никто и не слышал.

– Слишком большие пространства, – ответил Юрий. – Сложно сопереживать происходящему на другом конце Империи. Особенно, когда тебя это не касается.

– А это к вопросу о величине событий во Вселенной, – наставительно поднял кустистые брови Одегард. – Я знал Нгуа Иверсена, который улетел за много световых лет от меня, но с ним познакомился Мартин Гавел, с которым я теперь вместе ем за одним столом. Нет, брат Юрий, во Вселенной все имеет смысл и последствия. Не понимать это глупо.

Он опрокинул в себя остатки кофе, хлопнул себя ладонью по колену.

– Во, совсем забыл! – воскликнул он. – Нашел я на «Левиафане» то, что ты спрашивал, как раз в гуманоидной зоне. Называется «Натуральная лавка Сергеева» и, если верить рекламе, весь товар из собственных парников.

– Надеюсь, у них есть что нам предложить, – Юрий жестом попросил Рэя подвинуться. – Люблю смотреть за стыковкой.

– Ладно, я пойду.

Одегард, как обычно, не озадачивался мытьем посуды, просто поставил ее рядом с кухонным синтезатором.

– После карантина зайду за тобой, – бросил Рэй на выходе. – Это где-то будет…

– Не раньше трех часов по «Полыни», – прикинул Гарин. – И, будь другом, проведай Маракши, у него сегодня первая субботняя вахта.

Норвежец молодцевато щелкнул каблуками и удалился.

* * *

Насколько необычной станция «Левиафан» виделась снаружи, настолько же странной она оказалась и внутри. Узкие проходы с низкими потолками, в которых сложно разойтись двум крупным людям, сменялись огромными пузырями-биомами с висячими галереями, многоэтажными жилыми «сотами». От биомов вполне могли разбегаться длинные торговые галереи с кучей темных закоулков, или, к примеру, широкие площади с угрюмыми заводскими и фабричными боксами. Станция была настолько огромной, что некоторые палубы имели собственные генераторы искусственной гравитации, регулируя его по собственному усмотрению. Непривычные к такому контракторы то и дело спотыкались, поминая недобрым словом конструкторов станции.