Масако-
Не знаю, как выглядит ад. Но догадываюсь.
– Я заслуживаю смерти…
Что это? Кто это?!
4 Смех Дзидзо
4
Смех Дзидзо
Он вошел в главную залу, прижимая к животу какой-то сверток. Сделал несколько шагов в алтарю, развернул циновку, которую принес с собой, постелил, опустился на колени. Ткнулся лбом в пол, выпрямился:
– Я виноват. Я воистину заслуживаю смерти.
Хасимото Ансэй, единственный сын господина Цугавы. Спокойный, строгий, холодный; весь словно клинок, обнаженный для схватки. Нижнее белое кимоно Ансэй носил так, словно это был наряд из узорчатой парчи. Таким я его еще не видел: больше похожим на сурового прапрадеда, каким тот явился в моем воображении, чем на избалованного юнца, знакомого мне по первому посещению усадьбы.
Меня он не заметил: я сидел без движения в дальнем темном углу, у него за спиной, готовый в любой момент сорваться с места.
– Я знаю, что мне снилось. Я видел подвиг моего предка.
Белая тень поднялась, приблизилась к алтарю. Взяла меч с подставки, обнажила, вернулась на циновку. Ножны остались на алтаре. Я превратился в стрелу на туго натянутой тетиве. Если это то, о чем я думаю – едва он отведет меч для удара, я пролечу расстояние, разделяющее нас, и упаду ему на спину, отбирая оружие. Возможно, мне удастся сделать это без схватки; если нет, повторится наш недавний бой, и пусть удача будет на моей стороне.
Мешать самураю, когда он решается на самоубийство – самое недостойное дело из всех, какие только можно вообразить. Неподобающее поведение, да? Ничего, перетерпим. Правительственного наказания за это нет, служебного – тоже. Семья Хасимото вряд ли захочет мне мстить за спасение сына господина Цугавы, а чужие порицания и упреки я снесу. В первый раз, что ли?
Неслыханная дерзость, немыслимая глупость…
– Этот бой в лесу, с разбойниками…