Она плыла в пустоте, а за ней тесным строем следовали четыре корабля ОВК и три крейсера вранауи. По большей части они были повреждены – в шрамах от взрывов, в пятнах ожогов, а человеческие корабли скреплялись в основном сверхсветовой клейкой лентой, торопливо заваренными швами и молитвами экипажа. Но все же они могли поспевать за Кирой.

Адмирал Кляйн и Лфет явно намеревались обеспечить Киру эскортом вплоть до предела Маркова. Не столько для защиты, подозревала она, сколько для присмотра. Ну, допустим, и чтобы составить ей компанию. Это она как раз оценила. Если что-то еще могло действовать ей на нервы, то одиночество и тишина.

Когда же она достигнет предела Маркова – для ее корабля он намного ближе к звезде, чем для вранауи и людей, – то оставит последних спутников позади. Угнаться за ней в сверхсветовом пространстве никому из них не под силу. И тогда она останется совсем одна.

К этому она готовилась с момента, когда приняла решение, но это оказалось труднее, чем думалось. Теперь, когда из ее сознания были удалены Карр и Квон, там стало как-то пусто. Из множества голосов Кира вновь превратилась в индивидуум. И хотя Семя тоже на свой лад составляло ей компанию, оно не могло заменить человеческое общение.

Работать сама по себе Кира любила, но даже в самых дальних экспедициях, куда посылала ее корпорация «Лапсанг», всегда находилось, с кем выпить и поболтать, с кем поругаться, с кем переспать, с кем взаимодействовать физически или интеллектуально. В долгом путешествии, которое ей предстояло, ничего такого не будет. Эта перспектива не пугала Киру, но несколько удручала. Хотя она чувствовала достаточную уверенность в себе, но не нарушат ли длительные периоды изоляции ее ментальный баланс, как это случилось с Грегоровичем после крушения? Не превратится она в подобие Утробы?

По поверхности Семени пробежала волна, и Кира вздрогнула, хотя не ощущала ни холода, ни жары.

В своей затемненной колыбели она открыла глаза – настоящие свои глаза, – уставилась на изогнутую поверхность над головой, поверхность из плоти, отчасти животной, отчасти растительной. Кончиками пальцев обвела каждое очертание, прослеживая их, читая их взаимосвязь.

Потом снова закрыла глаза и передала сигнал на «Рогатку»: хотела поговорить с Фалькони.

Ответ пришел настолько быстро, насколько позволяла световая задержка:

– Привет, Кира. Как дела?

Она рассказала ему о своих тревогах:

– Не знаю, во что может превратить меня расстояние и время…

– Этого никто о себе не знает. Но одно могу сказать: ты не сойдешь с ума, Кира. Ты сильная. И ты не растворишься в Семени. Черт, с тобой даже Утроба не совладала. А то, что тебе предстоит, – пустяки по сравнению с ней.