Я пошире расставила ноги, моментально утонувшие в липкой грязи, и натянула тетиву.

Нед заметил меня, отчего немного замешкался. Балеринка-мужичок мгновенно обернул это себе на пользу: хрипло крякнул и кинулся на боевого мага в зелёном жилете. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы сократить расстояние и замахнуться. Выпад, бросок, ловкий уворот, и палаш Неда в очередной раз поймал на лезвие оружие врага.

Куиджи за спиной взвизгнул, угодив в захват, но Комдор даже не развернулся. Его безымянный кинжал отточенным жестом прочертил короткую дугу — снизу-вверх. Технично, неспешно, с рассчитанным усилием. Прежде, чем острый кончик коснулся корпуса разбойника, в моей голове прозвучал голос Джера: «Не попади в грудную кость. Застрянет в ребре — останешься без кинжала».

Комдор в кость не попал. Длинное лезвие вошло легко и глубоко, высунув покрасневший кончик из спины сухощавого головореза, как мокрый язык. От такого точного удара мужичок слегка подпрыгнул и в недоумении раскрыл рот. Сомневаться не приходилось — посмертно.

— Помоги Куиджи! — крикнула я другу, перемещаясь ближе к битве.

Но тот меня не слышал. Нед Комдор резко выдернул кинжал из обмякшего тела и перевёл взгляд на наливающуюся кровью рану. Отшатнулся и застыл, слово запоздало понял, что натворил.

— Комдор! — попыталась я снова воззвать к реакции парня, погружённого в собственные мысли.

— Лысько! — одновременно со мной рявкнул разбойник, держащий в удушающем захвате Куиджи.

Ментальный маг, весь красный от недостатка дыхания, барахтался и нелепо озирался. Глаза парня, обычно слишком узкие на худом лице, едва не выкатывались из орбит. У его пленителя они были немногим меньше — грабитель осознал гибель друга, и пребывал в состоянии яростного шока.

— Ты убил Лысько, сосунок! — проорал здоровяк Комдору, сильнее сжимая горло Куиджи.

Нед настороженно навис над истекающим кровью Лысько, словно не был в этом уверен. Грузный разбойник же сориентировался гораздо быстрее: вытащил ржавый нож, чтобы прикончить свою почти потерявшую сознание жертву.

Мир привычно сузился до точки моего прицела, в которой мелькал то красный лоб Куиджи, то безумный глаз грабителя.

По венам хлынула кипящая смола, и от макушки до пяток меня заполнило странное, волнующее, острое и горячее желание убийства. Чёрная сталь лука налилась жаждой и азартом битвы, захватила меня своей хищной грацией. Это не было кровавой магией, но что-то сродни ей: незнакомый мне трепет, возникший в тот короткий миг, когда свист тетивы знаменовал полёт стрелы. Смертельный миг.