— Куиджи Лампадаг'ио, — представился ментальный маг. — Студент втог'ого куг'са факультета Мэндэля Кг'оуницкой Ког'олевской академии.

Я виновато посмотрела на Фиди. Та была на полголовы выше своего потенциального педагога и смотрела на него сверху вниз полными ужаса глазами.

— Фидерика Уорт, — представила я онемевшую подругу и подтолкнула её ближе к столу. — Тоже там учится. Готова с тобой заниматься.

— Очень г'ад, — Куиджи взял пухлую ладошку Фиди, поднёс к губам и поцеловал. — Вы пг'екг'асно выглядите, леди.

Я опешила. Надо было предупредить Куиджи быть помягче с Фидерикой. А то эта его внезапная галантность могла испугать даже не самую впечатлительную барышню, а мою тихую Фиди — и подавно. Студентка Уорт покраснела до кончиков ушей, почти слившись цветом со своими медными волосами. Куиджи отодвинул стул, приглашая её сесть, и она медленно опустилась, обеими руками прижимая к груди тиаль.

— Юна, — Куиджи отодвинул второй стул, — я подготовил увлекательнейшее путешествие в миг' ментальной магии. Пг'едлагаю тебе отпг'авиться в него с нами в нашем импг'овизиг'ованном диг'ижабле.

— Простите, — я спешно отошла к лестнице, решив не уточнять, что такое дирижабль, — но меня уже ждут внизу.

— Какой мастег'ский аг'тефакт пг'еобг'ажения! — Куиджи только сейчас оглядел меня. — Если его сделала Фидег'ика Уог'т, мне нечему её учить.

— Магистр Риин, — пояснила я, скрываясь в винтовом проходе. — Удачи вам с занятием!

Я перешла на бег, позорно бросая подругу в увлекательнейшем путешествии. Мне оставалось только надеяться, что вечером в нашей комнате Фидерика не осмелится прикончить меня за эту идею.

* * *

Алая роза покоилась под высоким стеклянным куполом. Она не завяла, не осыпала лепестки, не засохла и вообще выглядела, как только что срезанная. Я провела пальцем по гладкой поверхности купола, погружённая в воспоминания.

— Какая удивительная насмешка судьбы, — Голомяс внимательно меня рассматривал. — Поистине, Прелестная Чахи — самая настоящая волшебница. Я так счастлив, что мне довелось ещё раз лицезреть её великое творение.

Я отошла от розы и села на табуретку возле огромного стола с металлической поверхностью. Накрытые трупы меня уже не пугали, а запах казался вполне терпимым.

Яркий цветок и вправду эффектно смотрелся среди округлых побеленных стен морга, но теперь я знала, что вырастить такую розу не представляет большого труда. Даже среди камня и снега. Так что восторгов Голомяса по поводу «великого творения» не разделяла.

Табуретка, к моему удивлению, вертелась на своей единственной ножке, и я начала увлечённо раскручиваться. Голомяс смотрел на меня неотрывно, ехидно и умиленно. Какая-то детская радость плескалась в его тёмных глазах. Мои глаза сейчас были ещё темнее.