— Полчаса завтрака, и выходим! — объявил Сэм остальным, кивая на бутерброды.

— Конечно, босс! — ухмыльнулся Пеппа и присел на корточки. В руках он держал толстый отрез хлеба и кусок колбасы.

В итоге они позавтракали в тишине. Включённые фонари, которые путники прикрыли шифером, едва освещали тесное пространство сарая. Пит закрыл глаза и неожиданно уснул, поджав под себя ноги. Сэм скомкал газету с крошками, и бросил её в угол к аномалии. Туда и отправилась пустая банка из-под энергетика.

— Мусоришь? — спросил навязчиво Пеппа, тыкая пальцем на замершую жестянку в метрах трёх. — Вот я ненавижу гадить. Даже в самом отвратительном месте на Земле, где срань господня, колбаса с батонами и отбросы общества. Зачем пакостить! Она всё видит, чувствует.

— Под словом «Она» ты имеешь в виду Зону? — спросил спокойно бывший «свободовец».

— Её самую. Только название неудачное. Зона — это территория, ограниченная забором или ещё какой преградой. А мы говорим о вполне живом разуме или необыкновенной форме материи. Я её называю Матерью. Она кормит нас, воспитывает, порой карает, учит. Конечно, у неё есть любимчики, этакие баловни судьбы. Одним она больше даёт, чем забирает. Другим, невезучим, — меньше.

— Зато ты материшься много!

— Это да! Ничего не могу с собой поделать. В таком мире живём! А также я ещё и какаю! — пошутил Пеппа.

— Интересно ты рассуждаешь! По твоей логике выходит, сталкеры, вроде нас, никчёмные люди.

— Точно! Кроме нашего ботаника. В нём есть что-то цивилизованное. Из цикла «Я познаю мир» на своей шкуре. А ты конченый! И я тоже! Мы настоящие отбросы в цивилизованном мире. Сдохнем, и никто о нас не узнает.

— Я с тобой не согласен. Я вполне нормальный. В меня стреляют, я отвечаю. Это очевидно!

— Да-да. Всё просто. Не нужно усложнять, мы на диком западе! Бухло, стрельба, погоня за лёгкими деньгами. Зачем спину гнуть, если можно умереть молодым? Нормальный он. Ха! Нормальные работают, а не шляются по джунглям Припяти и крокодилов местных дразнят.

— Если ты такой умный, какого же хрена ввязался в эту затею! — парировал выпад «анархист».

— Ну ты, дядька и тугодум. Я обыкновенный дурень. А ведь почти соскочил. Врать не буду, не по собственной воле в тюрягу загремел. Полтора года колонии здорово отрезвляют мозги. После первого годика на баланде я окончательно и бесповоротно решил: на Север — ни ногой. Что бы ни случилось, неважно, весомая причина будет или нет, ни за какие миллионы не вернусь обратно. Как знал, накаркал. Большие дяди-толстосумы решили за меня мою судьбу гадскую. После кандалов вывели против воли, как паршивую овцу, и вывезли сюда. Иди, друг, погибай за миллионы денег, сказали мне. И какая ирония! Я нахожусь за Периметром, а моё обещание не стоит ни гроша. Так что я типичный неудачник без денег и будущего, который сидит и давится колбасой в заднице мира с другими неудачниками. Кроме Пита, конечно.