– Я не могу дать тебе армию, – откровенно сказал Мариус. – Пока не могу, а возможно, никогда не смогу. Я еще слишком зелен как король, и у меня дома слишком шаткое положение, чтобы самому повести войска через эти горы или даже отдать им такой приказ. Мне придется за очень короткое время изменить традиции, существовавшие несколько столетий. А я уже не молод, Голубок.

Дэвин почувствовал прилив возбуждения и попытался его подавить. Слишком серьезной была ситуация для таких детских чувств. Он едва мог поверить, что находится здесь, так близко от событий столь грандиозных, в самом их сердце. Он искоса взглянул на Эрлейна, потом вгляделся пристальнее: на его лице он увидел ту же искру интереса. Несмотря на возраст чародея-трубадура и долгие годы странствий, Дэвид всерьез сомневался, что ему приходилось когда-либо соприкасаться с такими великими событиями.

Алессан качал головой.

– Медведь, я бы никогда не стал просить тебя об этом. Не меньше ради нашего блага, чем ради твоего собственного. Не хочу, чтобы меня вспоминали как человека, который привел только что рожденную мощь Квилеи на север, на Ладонь. Если когда-нибудь армия перейдет из Квилеи через этот перевал – а я надеюсь, что мы оба уже давно будем покойниками к этому дню, – я от всего сердца желаю, чтобы ее разгромили и отбросили назад с такими тяжелыми потерями, что ни один король с юга никогда больше не захотел бы повторить эту попытку.

– Если на юге еще будет король, а не наступит опять четыреста лет владычества Матери и ее жриц. Очень хорошо, – сказал Мариус, – тогда скажи мне, что тебе нужно.

Алессан сидел, аккуратно скрестив ноги и переплетя длинные пальцы рук. Для любого наблюдателя он выглядел так, будто не обсуждал ничего более важного, чем репертуар вечернего выступления.

Но Дэвин заметил, однако, как побелели его крепко сжатые пальцы.

– Сначала один вопрос, – сказал Алессан, контролируя свой голос. – Ты получал письма с предложением открытой торговли?

Мариус кивнул:

– От обоих ваших тиранов. Подарки, поздравления, щедрые предложения снова открыть старые торговые пути по морю и по суше.

– И каждый из них убеждал тебя в том, что другой не заслуживает доверия и нетвердо стоит у власти.

Теперь Мариус слегка улыбнулся.

– Ты перехватываешь мою почту, Голубок? Именно это они и писали.

– И что ты ответил? – спросил Алессан, прямой, как стрела. Впервые в его голосе безошибочно можно было распознать напряжение.

Мариус тоже его услышал.

– Пока ничего, – сказал он и перестал улыбаться. – Хочу получить от каждого из них еще несколько посланий, прежде чем делать ответные шаги.