– Что-то не так! – внезапно произнес сидящий рядом с ним Ринальдо и склонил голову к плечу, словно принюхиваясь. Алессан прекратил рисовать карту дистрады на скатерти и быстро поднял глаза. Ровиго тоже. Сандре уже привстал со стула.

К столу поспешно подошла Алаис. Не успела она заговорить, как ледяной палец страха коснулся сердца Дэвина.

– Катриана ушла! – сказала Алаис, стараясь говорить тихо. Она перевела взгляд с отца на Дэвина, потом остановила его на Алессане.

– Что? Как? – резко спросил Ровиго. – Мы ведь должны были заметить ее, когда она спускалась вниз?

– Черная лестница снаружи, – сказал Алессан. Дэвин заметил, как он вдруг прижал ладони к крышке стола. Принц смотрел на Алаис: – Что еще?

Лицо девушки было белым.

– Она переоделась. Не понимаю зачем. Сегодня на рынке она купила черное шелковое платье и украшения. Я собиралась спросить ее об этом, но… но не хотела быть навязчивой. Ей так трудно задавать вопросы. Но теперь их нет. Всех тех вещей, что она купила.

– Шелковое платье? – недоверчиво переспросил Алессан, повышая голос. – Во имя Мориан, что?..

Но Дэвин уже знал. Знал точно.

Алессана не было с ними в то утро, и Сандре тоже. Они не могли понять. От страха у него пересохло во рту, а сердце стремительно забилось. Он вскочил, опрокинув стул и пролив вино.

– О Катриана, – произнес он. – Катриана, нет! – Это было глупо, бесполезно, словно она находилась в этой комнате и ее еще можно было остановить, еще можно было удержать среди них, уговорить не ходить одной в темноту в шелках и украшениях, с ее немыслимой смелостью и с ее гордостью.

– Что? Дэвин, скажи, в чем дело? – Голос Сандре резал, как клинок. Алессан ничего не сказал. Только повернулся, его серые глаза готовились к новой боли.

– Она пошла в замок, – уверенно ответил Дэвин. – Она пошла убивать Ангиара Барбадиорского. Она считает, что это развяжет войну.

Еще не закончив говорить, он сорвался с места, трезвые мысли исчезли, его подталкивало нечто более глубокое, бесконечно глубокое, хотя, если она успела добраться до замка, надежды не осталось, совсем не осталось.

Оказавшись у двери, он уже почти летел. И все же Алессан был рядом с ним, а Ровиго отстал лишь на шаг. Дэвин сшиб кого-то с ног, когда они выскочили в темноту. Он не оглянулся.

«Эанна, смилуйся, – молча молился он, снова и снова, пока они мчались в сторону восходящих лун. – Богиня Света, не допусти этого. Только не это».

Но вслух он ничего не говорил. Он несся к замку в темноте, и страх сидел в нем, как живое существо, принося ужасное предчувствие смерти.