Альберико понял, и его окатило холодом среди адского огня битвы, среди жестокой жары этого дня, что он не имеет об этом представления. Никакого представления. И ему оставался только один путь. Единственный путь, доступный ему с того момента, как началось сражение.

Он снова закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и собрал весь остаток сил, чтобы сопротивляться. Сопротивляться, держаться, сохранять стену в целости.

– Клянусь семью сестрами бога! – горячо воскликнул Раманус. – Они снова наступают!

– Что-то произошло, – в ту же секунду прохрипел Брандин. Для него соорудили навес от солнца и поставили кресло, чтобы он мог сесть. Но он стоял – иногда держась одной рукой за спинку в поисках опоры, – чтобы лучше видеть ход сражения внизу.

Дианора стояла очень близко, на тот случай, если вдруг ему что-нибудь от нее понадобится – вода или утешение, все, что она может ему дать, – и старалась не смотреть вниз. Ей не хотелось больше видеть, как умирают люди. Но она не могла ничего поделать с доносящимися из долины криками, и каждый вопль снизу, казалось, летел вверх и вонзался в нее, как кинжал, выкованный из звука человеческой агонии.

Неужели так же было у Дейзы, где погиб ее отец? Закричал ли он так же, получив смертельную рану, видя, как кровь жизни покидает его, неудержимо окрашивая воду реки в красный цвет? Неужели он погиб так же ужасно под мстительными клинками солдат Брандина?

В этой наступающей слабости виновата была она сама. Ей не следовало здесь находиться. Ей следовало знать, какие образы разбудит в ней битва. Она чувствовала себя физически больной: от жары, от шума, от запаха бойни, поднимавшегося снизу.

– Что-то произошло, – повторил Брандин, и при звуках его голоса водоворот окружающего мира снова обрел ясность. Она была здесь, потому что здесь был он. Дианора знала его настолько хорошо, что расслышала в его голосе новую ноту, незаметную для остальных, слабый намек на то напряжение, которое ему приходилось испытывать. Она быстро отошла, потом вернулась с чашей воды в руке и куском ткани, чтобы смочить его лоб.

Он взял воду, казалось, почти не замечая ее присутствия, не чувствуя прикосновения ткани. Закрыл глаза, медленно повернул голову из стороны в сторону, словно вслепую что-то искал.

Потом снова открыл глаза и указал направление:

– Вон там, Раманус. – Дианора проследила за его взглядом. На гребне холма к югу от них, по другую сторону неровной, бугристой лощины, можно было разглядеть несколько фигур.

– Там чародеи, – резко произнес Брандин. – Раманус, тебе придется взять гвардейцев и напасть на них. Они работают вместе с Альберико против меня. Не знаю почему. Один из них похож на воина карду, но он не оттуда: я бы узнал магию Кардуна. Во всем этом есть что-то очень странное.