— И правда, Джон, — поддержал его Ник. — Эмма — просто тактическая кукла. Её смерть ничего не значит…

— Не смей так говорить, — металл сквозил в моём голосе столь громко, что Ник невольно вздрогнул, схватившись за покоившийся в кобуре костюма пистолет. — Я иду за ней. Можете убираться отсюда, если хотите. Просить не стану.

— Эх… — снова вздохнул Семёныч. — Слушай, Джон. Петруха погиб, пилотируя одну из птичек, которая обстреливала дредноут. Передвижная крепость всё ещё живая — зенитки разрывают даже наземные части на куски. Погибнет ещё больше человек, если мы не свалим с него и не подорвём.

— Пётр Васильевич? — не веря своим ушам, с дрожью уточнил я.

— Да, Виселица, — обратился ко мне Самурай. — Не знаю, что у тебя там с тем андроидом, но она точно не стоит потерь. Не для нас.

— Ага, — маниакально улыбнулся я. — Тогда идите. Идите, правда, пожалуйста! Но я… Вернусь. За ней. Подрывайте дредноут, когда окажитесь в безопасности. Лучше так. Так будет… Лучше…

— Ты бредишь, — поморщился Охотник. — Так, ладно, альфа-один невменяем. Отряд гамма, альфа-два, слушай приказ. Отправляйтесь к транспортникам, спасайте свои задницы и вырубайте таймер самоуничтожения.

— Гамма-один, а ты? — с прищуром развернулся к нему Самурай.

— Пойду следом, как только мы вытащим Эмму, — на полном серьёзе прогудел Семёныч. — ЭТО ПРИКАЗ, С-СОБАКИ!

— Э… — замерли буквально все.

— Есть, сэр, — подтвердил Самурай, тыкая Техника. — Пошли, парень. Командир нас догонит.

— А… Ладно… — витавший в облаках парень, кажется, даже не понял, что произошло.

Спустя пару минут мы остались втроём. Ник, я и Охотник, склонившийся над телом Кардинала. Белоснежный начальник наёмников, сняв свой шлем, покрутил пальцем у виска. Затем, услышав в ответ лишь молчание, раздражённо выругался, покачав головой. Добавил, впившись взглядом мне в глаза:

— Постарайся выжить, Джон. У тебя ещё свидание со мной.

— Ну вот, теперь я хочу умереть…

— Иди ты! — с обидой в голосе протянул Ник. — Я в это всё… Ради тебя ведь залез!

— Знаю, — с улыбкой ответил я. — Спасибо тебе, на самом деле. Но у каждого из нас свои любимые, за которых нужно куда-то влезать.

— Ха! — хмыкнул он. — Ладно, Джон. Надеюсь, ещё свидимся.

— А я — нет, — железобетонно припечатал я, возвращаясь к Охотнику.

Некоторое время, минуту или две, кажется, мы смотрели на застывшего Песочного Человека. Семёныч вздыхал, что-то прикидывая в голове. Наверно, подбирал слова, чтобы послать уже мёртвого засранца. Или готовился попытаться отговорить меня от бредовой, с объективной точки зрения, идеи.