— Вот ты и нашёл место для своей головы, Орельен Марсиль… — прохрипел старик, ударив толстенным пальцем по одному из «щупалец» Кардинала. — Точнее, для того, что от неё осталось.

Он выпрямился, прогудев экзокостюмом. Развернулся ко мне, смотря сверху вниз. Вздох не смогли приглушить даже акустические системы брони. Я отрицательно покачал головой. Мол, нет, даже не пробуй. Всё уже решено, и менять хоть пункт было нельзя.

— Ты ведь даже не представляешь, сколько сил сейчас крутят нами, да, Джон? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Тёмные, церковь Машинного Бога… Это лишь верхушка айсберга. Думаешь, Кардинал стал бы стоять здесь до самого конца? Пока мы пробивались к пьедестальному залу, он мог сто раз улизнуть. Но не стал. Почему? Может, он был в чём весьма и весьма уверен?

— И кто из нас невменяем… — протянул я, проводя ладонью по шее. Наноботы в организме успели восстановить подвижность конечностей.

— Не понимаешь, — не спросил, но утвердил Охотник. — Ну, поймёшь. Когда-нибудь. Машины нам не враги, Джон. Но всё, что ты видел, всё, что тебе сказали, что показали — говорило об обратном. Что их следует опасаться, что они ужасны и бесчеловечны. Тогда ответь мне, мой дорогой подопечный… Почему ты остался, рискуя своей жизнью, чтобы спасти андроида?

— Она — не та…

— Оправдывайся, — улыбнулся, тряхнув седыми дредами за титановым стеклом, старик. — В общем, что хочу сказать-то… Тебя сюда вели. Кто или что — думай сам. Они хотели, чтобы ты раскрыл Тёмных, провёл расследование, вынудил их пойти на сделку с Марсилем. Используя твою ненависть к машинам, они хотели принудить тебя ослабить их, разрушить целостность, а самое главное — посеять в людях стереотипы о разумных андроидах.

— Эй, я совсем ничего не понимаю, — искренне отозвался я на столь проникновенную речь. Кажется, Семёныч открывал здесь душу, но в итоге нёс какую-то ахинею.

— Тёмные вечны, Джон, — прогудел Охотник. — Мы, люди, их породили. Мы должны либо научиться с ними жить, либо умереть от рук своих детей.

— А как то, что мы их породили, соотносится с миллионами погибших по всему миру? — злобно парировал я.

— Когда тебя загнали в угол, наставив оружие, ты тоже будешь кусаться, лишь бы не умереть, — хмыкнул Семён. — Ладно… Сейчас… Я уже был возле ядра, и Эммы там не было. Тогда — не было. Жуткое место, Джон. Будь осторожен.

Перед его шлемом пробежали строки кода, а затем пол рядом с нами вздрогнул, опускаясь вниз. Там, в конце импровизированного спуска, виднелась бронированная дверь. Мейнфрейм, грузовой отсек. Спрятано было и правда хорошо, надо признать.