– Пойдем, – сказал Александр, – отдам тебе дневники.

Александр собрался было покинуть комнату, но далее трех шагов не ступил: остановился, сосредоточившись на двери, прислушался…

– Что такое?

Дей и сам «прощупал» округу. И в этот миг распахнулась дверь, и к ним впорхнула запыхавшаяся Нелли.

Она остановилась, увидев Дея, но заострять на нем внимания не стала: прямиком направилась к Александру.

– Ты должен это видеть, – проговорила Нелли, протягивая нечто желто-бумажное. – Вы все должны. Прислали утром на адрес бара.

Небольшой коричневый конверт опустился на низкий столик.

– Что это? – поинтересовался Дей, переводя взгляд от конверта к Нелли.

Нелли отвечать не стала, лишь с тревогой на него взглянула.

Александр приблизился. Он не спускал с конверта глаз, тогда как Дей потихоньку раздражался: неужели всевозможным неприятностям не предвидится конца и края?

– А еще его следует показать Брине.

***

Свет просачивался слабо: еле-еле, покрытый туманом. Больше: нужно было больше…

Глаза не желали открываться: потяжелели веки, болела голова. Но приложив немалые усилия, она все же заставила их распахнуться.

И уставиться в серую стену. С цветочками, а может, другими узорами… Бетон действительно стал привлекательней? Или в камере поклеили обои?

Увидела окно, немного в стороне – сквозь него и сочился слепящий свет…

В то время как голове было очень мягко….

Брина уткнулась в мягкость носом и поняла: дышала в подушку. В чистую подушку, ласкающую щеку, тогда как сверху была накрыта до безобразия теплым одеялом.

Мысли стали проясняться: Лисандр наконец ее пожалел?