На одних участках «точек» было больше, на других – их было меньше, а на иных местах они и вовсе отсутствовали.

Ну, а где-то, внизу и вдалеке, за сотнями красных, зеленых и синих, мелькала особая, которую Ролан распознал при первом же мимолетном взгляде…

За «зеленой» дверью оказалась лестница, в основании лестницы – длинный коридор. А там – снова двери, много – много дверей, одну из которых он взволнованно открыл. Вошел. Застыл…

Дверь с щелчком притворилась.

Это было не то, что ожидал увидеть Ролан. Нет, совсем, абсолютно не то.

Что угодно, но не прутья. Что угодно, но не решетки, которые тянулись по белесым параллелям стен.

Он неспешно спустился по ступеням, не отрывая глаз от золотистого комка. Ролан шел медленно, непозволительно медленно, но в какой-то момент совершил кульбит.

Казалось, кровь ударила в голову, и Ролан рванул к пугающей камере: без связных мыслей, под грохот сердца, он лишь смотрел на искры света…

Он остановился лицом к белым прутьям. Прошептал слова – прутья почернели, виртуальность обернулась реальностью, и окружение тотчас вернуло плотность. А значит, сакра на полу танцпола, в виде наложенных друг на друга прямоугольников, обратилась в прах…

Изъятый у догмара ключ к замку от камеры не подошел – пришлось снова воззвать к силе ferus, которая поддерживалась мощью и «нейтральностью» Дея.

Решетка отворилась, и петли скрипнули, однако Брина даже не шевельнулась. Так и лежала, свернувшись калачиком, отвернувшись лицом к бетонной стене.

Он переступил порог и нахмурился: внутри камеры стоял дурный запах. Тот самый тревожащий запах, что преследовал его во снах.

Ролан подошел, остановился. Ролан смотрел.

Брина была одета в ту же кофту, в которой он видел ее в последний раз – это первое, на что обратил внимание Ролан. А затем на ноги: на колени, прижатые к животу и обхваченные нижней кромкой перепачканной кофты, на отсутствие обуви, на грязные ступни, на потемневшие от разводов икры.

У ног валялось несвежее одеяло.

Взгляд устремился к голове: к тусклым волосам, до безобразья спутанным, к закрытому руками лицу…

– Брина…– Голос дрогнул.

Прочистив горло, он опустился на корточки.

– Брина, – повторил Ролан громче, однако Брина никак не отреагировала.

Ролан отвел от лица темные пряди. Затем, приподнявшись, коснулся тонкого запястья в стремлении отвести от лица и руку.