— Послушайте, — примиряюще сказал констебль, и Ханна различила промелькнувшую в его глазах панику, — бедная женщина явно не в своем уме и бредит. Она без остановки твердит о каком-то монстре. Ей требуются покой и врачебный уход.

— Если вы меня не пропустите, то они потребуются не только ей, — выразительно посмотрев на преграждавшую путь руку констебля, заверил Бэнкрофт.

— Грейс находится под арестом? — уточнила Ханна, шагнув к начальнику.

— Что? Конечно же нет, — сказал полицейский.

— Ну и отлично, — улыбнулась она и крикнула: — Грейс! Грейс, мы здесь!

— Ханна? Ханна, это ты? Они не хотят меня слушать!

— Все в порядке, попробуй успокоиться! Глубоко вдохни, перестань сопротивляться и скажи, чтобы нас пропустили к тебе.

— Пожалуйста, позвольте мне поговорить с коллегой, — гораздо тише попросила Грейс.

— Мне она кажется вполне вменяемой и спокойной, — нетерпеливо заявил Бэнкрофт.

— И мне, — поддержала Ханна.

— Уверен, адвокат газеты с нами согласится. А вы как считаете, — редактор взглянул на именную табличку собеседника, — констебль Синклер?

Тот несколько секунд колебался, но все же сдался и просунул голову за занавеску, а после коротких переговоров с персоналом отдернул ее. Ханна шагнула внутрь отгороженного пространства. По обеим сторонам от больничной койки стояли две обеспокоенные медсестры и наблюдали за раздраженной, покрытой испариной, красной Грейс. Ее лицо покрывали порезы, а руки удерживали на месте кожаные ремни.

— Господи, ты в порядке? — воскликнула Ханна.

— Дурацкий вопрос, — прокомментировал Бэнкрофт, а затем обратился к медсестрам: — Благодарю, дамы. Теперь мы бы хотели переговорить с нашей коллегой с глазу на глаз. Всего пару минут, будьте так любезны.

Медсестры посмотрели сначала на констебля, потом на пациентку, которая теперь казалась намного спокойнее, чем раньше, после чего вышли и задернули за собой занавеску. Ханна немедленно бросилась к Грейс и расстегнула кожаные ремни на одной руке, пока Бэнкрофт делал то же самое с другой.

— Пожалуйста, помогите Стелле, — слова полились из освобожденной женщины неудержимым потоком. — Во имя Господа, вы должны спасти бедное дитя. Они ее забрали, забрали ее. Забрали…

— Грейс, Грейс, прошу, успокойся, — с трудом сдерживаясь, чтобы самой не начать паниковать, проговорила Ханна. — Все в порядке.

— Вовсе нет! Боже, все очень, очень плохо! Боже, о Боже.

— Грейс, — резко оборвал ее причитания Бэнкрофт. — Успокойся и перестань тараторить как сумасшедшая, Иисус тебя разрази!

— Раз, — автоматически произнесла Грейс и каким-то образом сумела обрести подобие самоконтроля. — Послушайте, Стеллу забрали!