— Да милорд, слушаюсь милорд, — растерянно пробормотал гном, и быстро помчался в сторону гномьего квартала.

Придумать, что там нафантазировал гном я не успел, вышли эльфы и мы вчетвером, быстрым шагом дошли до святилища. Куда через интерфейс я и позвал служительницу, уже ушедшую в квартал гномов. Девушку Гиневра приняла радушно, тут же проводила под сень святилища, во внутренние помещения. Дождавшись служительницу, все вместе пошли к гномьему храму. Работяги с ним отработали на совесть, заткнув за пояс людей по изяществу и украшениям барельефа. Сравнивать с эльфийскими украшениями я посчитал неправильным, это как сравнивать красоту рассвета над лесным озером и подземные пещеры заполненные сталагмитами и сталактитами, освещенные для туристов — совершенно разные, но одинаково приятные взгляду. Невысокий, не выше третьего этажа, храм, уходил метров на десять под землю, да и в разные стороны вели десятки коридоров. По центру зала стояла статуя Ауле, за ним, в нише, расположился алтарь предков, за которым должен был находиться проход в погребальную, для величайших героев.

Гномы, при виде меня затихали и принимались в открытую наблюдать, не считаясь с приличиями. Причина открылась быстро — гном, что дал глотнуть из фляжки, увлеченно перессказывал на — тцатый раз обступившим его гномам, как лорд одним глотком выпил всю его самогонку, в доказательство потрясая пустой фляжкой. Думаю, он и сам в это верил, уходил же в таком ошарашенным состоянии, что мог и выпить, не поняв этого. Но надо отметить, взгляды гномов были ободрительными, наверное от того, что шел я твердой походкой, на своих ногах. В зале, помимо гномов, собрались и люди, и полурослики, и даже эльфы из тех, кого уважали гномы: рыцарь, гвардеец, лучшие плотники, каменщики, кузнецы, лодочник, отдельно с Тралином стоял прелат, которому гном показывал старый топор у алтаря увлеченно жестикулируя. Обычно к алтарю посторонних не пускали, но сейчас, в честь праздника, проход был открыт, и алтарь, украшенный свечами и различными старинными доспехами, и инструментом, обступали несколько людей и эльфов. Возле алтаря я разглядел наковальню из кузни, что немного меня насторожило — стоила она прилично, и если коротышки собрались ее подарить Богу — для моего счета будет нанесен серьезный урон. Но спросить, для чего она тут, я не успел, Мастер Хорша в белой мантии, украшенной вышитыми золотой проволокой рунами, вышел вперед, заставляя стихнуть гул, и начал речь. В отличие от прелата, она оказалась совсем короткой.

— Уважаемые сородичи и гости! Сегодня, наш народ, избравший эти земли для своего дома, обрел родовую привязку с этими землями. Теперь и камень будет отзываться нам, и песнь металла в кузне задавать нужный ритм, помогая в работе. И мы снова ощутим связь с Великим Мастером. Все это стало возможным благодаря милости нашего Лорда, который по ошибке выглядит как перворожденный, но является примером многим гномам и в работе, и в сражении, и в умении организовать повод для праздника. Поэтому, я думаю, никто не выскажет против, если Лорд первым возложит свое первое творение на алтарь, для дани мастерству Ауле, дабы он отметил этот храм, по количеству собравшихся тут мастеров.