– Все говорят, там любовь одна, – обиделась Манька. – А для меня только болезнь…

– Есть, не отрицаю. Но ты же не на меня смотрела! – образумил ее Дьявол. – Меня поганой метлой царек не выметал. Но так-то лучше, посмотреть на себя бывает полезно.

– Маня, не спорь, пройдись. Он только так и умеет, если с ним по-человечески… – вступился за нее Борзеевич, шикнув на Дьявола.

Манька скривилась. Вампиров не кормит, и то верно, но ведь и людям житья от нечисти нет! Не жалел бы, не помогал бы, не считал бы особенными, не учил бы человека извести. Как тут батарейкой не станешь, если молча взирает на всякое безобразное дело?

Она попробовала пошевелить ногой – лучше уж заниматься собой, чем вникать в Дьявольскую вывернутую хитро-мудрую философию. Тем более, лежать на твердых камнях было неудобно.

– Ой! Ой! – Манька кое-как сползла с жертвенника, приказывая себе подняться с корточек, чувствуя во всем теле покалывания. Хотелось пить. Запас живой воды в теле был ей был жизненно необходим.

Она не удивилась, заметив, что воды в бадьях до краев. Манька тепло погладила коромысло. Если в себя не придет, ведро ей не поднять – такая слабость во всем теле, хоть прямо тут упади.

Она зачерпнула ковшом воды из кадушки, опрокинув на голову, припала губами к краю, чуть наклонив на себя, пролив изрядное количество живительной влаги на грудь. Если бы избы были не Храмом, то баня в раз поставила бы ее на ноги, но просить Храм стать баней, было как-то не удобно. Если верить Борзеевичу, избы своим положением гордились – пусть будут Храмом, если нравится. Впрочем, вода тоже оказалась хорошим средством. Перемена наступила буквально через пару мгновений. Голова стала ясной, будто в нее плеснули воды и протерли мозги шваброй, смывая нечистоты, которые остались после головокружительного полета.

Наконец, она могла в полном смысле принять свое возвращение или пробуждение, отчего ей было и приятно, и горько. Манька со стонами, полусогнувшись, прошлась. Избы прохаживались взад-вперед на опушке. Они все еще были Храмом, но про огород не забывали. На месте Храма сохранились только земляные валы, навес, под которым они находились, красивая дорожка, алтарь и жертвенник, сложенный из камней.

«Надо бы исследовать место и содержимое Храма, пока Дьявол раритеты не умыкнул!» – напомнила она себе, заодно вспомнив спросить у Борзеевича про змей: видел, не видел? Золотые светильники, вызвавшие удивление, все еще стояли на Алтаре, при свете солнца они ярко блестели вставленными в них драгоценными ограненными самоцветами. Манька пощупала медальон на груди, спасший ее в Аду, одев ее в такую кожу, которая оказалась ни одному демону и древнему вампиру не под силу прокусить. И дьявольский кинжал оказался при ней, Борзеевич вложил его в ножны, висевшие на поясе. Она покосилась на Дьявола, как можно убедительнее приняв на себя мученический вид: пусть пока думает, что ей ни до чего нет дела, глядишь, забудет про странные вещицы, польза от них была не малая.