– А что ж мы на гору-то лазили каждый день? – не расстроилась Манька, но подумала: много в горах этих было секретов. Как-то слишком быстро гости собрались, и она бы не удивилась, если бы они пожаловали по таким переходам.

– Училась же! – ответил Борзеевич, заступившись за Дьявола, подправив на спине рюкзак. – Зато как мы с тобой бегаем! И оборотня обгоним…

Было лето и на Маньке больше не было железа. Теперь в ее руке был легкий посох из неугасимого полена, красивый и грозный, а в темноте камни светились, освещая дорогу, вместо железного скарба лук и колчан со стрелами и меч, но нет-нет, да и совала она в рот по привычке бурый железняк, который во рту таял, как сахар. В горах его было предостаточно. И все вокруг знала и помнила. И куда бы она ни шла – оставалась позади благодатная земля. И где посох ударился о землю и она ступила своими новыми сапожками, вампиру делать было нечего – но об этом ни Манька, ни Борзеевич пока не знали. На ней была новая льняная рубаха, выбеленная и вышитая по краю узором из серебряных и золотых нитей, шерстяной вязаный свитер до колен в две нитки с меховыми оторочками, в виде курточки, вязаные брюки, легонькие меховые сапожки с прошитой подошвой из кожи. На подошву водяные использовали кожу не то древней рыбы, не то какой еще водной зверюги, которая бродила долгие годы по дну озера, и подошва была крепкой, не стираясь о землю – подарок лесных и русалок. Подошву прошили нитями из древесины неугасимого поленьего дерева для тепла, подбили каучуком, чтобы однажды древесина не проросла, если вдруг забудет прибрать сапожки на ночь. На шее кроме креста крестов с золотой монетой висело ожерелье из мелких перламутровых ракушек, в котомке новый рушник для изб, сотканный из льна и многих трав.

Отказаться было неудобно – дарили духи, а от их подарков не отказывались. Обиженный дух – не лучше нечисти.

И Борзеевич приоделся так, что она с трудом узнала старого друга. Новые лапти из древесины неугасимого полена, тоже на коже и прошитые мехом, – плел сам Дьявол. Дьявольские портянки, в которых ногам было тепло в самый лютый мороз и прохладно в самую знойную жару, новая рубаха в горошек, отреставрированный полушубок, новые штаны, и новая плетеная шляпа, утепленная мехом. От гномов ему досталось золотое колечко в виде печатки с изображением креста крестов, платиновая цепь, в которой Манька ничего не смыслила, ибо смотрелась она не дороже серебряной, золотые фиксы на зубы и серьги с драгоценными камушками – украшаться Борзеевич любил.

И Дьявол заметный стал, не просвечивал так часто, как вначале, когда она сомневалась, есть ли он, или параноидальная шизофрения посвящает ее в тайны Бытия…