И внезапно, Манька заметила, что движения ее стали ленивыми…

Воспользовавшись моментом и собравшись, она с удвоенной силой всадила в хребтину топор так глубоко, как только смогла, стараясь добраться до вены или до позвонка, прокатившись под самой мордой. Он вошел в сало по самый обух, и на этот раз, возможно, ей все-таки удалось задеть жизненно важный орган. Мало, но из раны показалась кровь, а во рту у свиньи что-то забулькало. Манька отпрыгнула, а свинья вдруг медленно-медленно начала заваливаться набок, издавая звуки, похожие на храп, а еще через минуту совсем затихла, протянув толстые ноги с острыми копытами.

Манька остановилась, застыв над свиньей, утирая со лба обильный пот, заливающий глаза. Ужас пробирал ее до костей. И сразу почувствовала, как покидают силы израненное тело, будто отравленное ядом.

Трижды раздавленный и вдавленный в пол Дьявол встал на четвереньки, потряс головой, принимая свой облик, потом встал, отряхнулся, обошел свинью, изучающее потыкал в нее своим пальцем.

– Это… я ее… уу…убила?! – с расширенными от ужаса глазами, осипшим голосом простонала Манька, опустившись на перевернутую набок лавку.

– Ты, ты! Только ты ее еще не завалила, она просто белены своей объелась, – прислушиваясь к храпу свиньи, сделал вывод недовольный Дьявол.

– В смысле? – Манька с надеждой посмотрела на Дьявола, тоже приблизилась к свинье, приложив ухо к тому месту, где у нее предполагалось сердце. Ударов она не услышала, но живые звуки изнутри исходили.

– Ты ж и чай, и суп в котел вылила, а в ней варево готовилось, которое ее в свинью превращает, – ответил Дьявол, пнув свинью ногой. – То-то она тут стояла, ждала, когда откинешься, а ты ей «спать хочу, спать хочу!». Поэтому она сюда сунулась в полной уверенности, что никакого сюрприза не предвидится. Добить бы ее надо.

– Она ж человек! Ты что?! – протестующее вскинулась Манька, побледнев. – Нет, я не могу! Лучше уж я… – да у нее и сил для этого не осталось – ни рук, ни ног она не чувствовала.

– Она не человек, а свинья, – не терпящим возражения тоном прикрикнул Дьявол. – Убить больное животное, да еще во сне, чтоб не мучилось – гуманность. Ты же не собираешься торчать здесь до конца дней и ухаживать за слепой свиньей? Думаешь, у нее новые глаза вырастут? И потом, Манька, – мягко проговорил он, – когда-то надо начинать! Впереди найдется какая угодно зараза: оборотни, вампиры, всякий странный народец… Хуже, когда судьба начнет от тебя избавляться. Если все прочее полгоря, то последнее горе, потому что подманить судьбу ты не сможешь, – голос его стал отвратным и решительным. – Нечисть, она и есть нечисть – убивай! Потому что сегодня ты всей нечисти нечисть! Не буди во мне Бога Нечисти, в следующий раз могу оказаться не на твоей стороне!