– Меня распяли, и мне же в аду гореть? – повысила она раздраженный голос. – А где твоя хваленая справедливость? Я ближнего не предавала – вот с него и спрос!

– Маня, у тебя сера в ушах? Это было на твоей стороне! – вспылил Дьявол. – Царем вампира назвали в твоей матричной памяти! А поскольку они и в земле вампира есть, то плотность их достаточно твердая и непрошибаемая, чтобы использовать их в качестве стен для темницы. И если вампир отстоит от меня на одну голову – Духа Святого, которого сам же изображал, то проклятый на Духа, и на вампира, и на свидетелей, и на себя убиенного… Предлагаешь разгребать эти головы, чтобы найти под ними твою?

– И никак не спастись?

– Ну почему же… Положив начало добровольным мучениям, ты заменила одну муку другой. Но только так, принеся себя в жертву, можно вырвать жало вампира, вырвав из руки его железный жезл, в котором его сила. В Небесном ты останешься один на один с мутью, которую невозможно изменить – она станет твоим бытием, а мучители останутся здесь.

Дьявол говорил о жертве, о врагах, как будто ей предстояло забежать в кафе и выпить чашку кофе. Он не понимал той пропасти, которая лежит между страданиями и беззаботным существованием довольных жизнью Благодетелей.

Принести себя в жертву…

Оглядываясь назад и примериваясь к тому, что уже испытала, она видела впереди только ужас, и кто доказал, что это правильно? Полтора года – и всего лишь четвертинка железного комплекта. Одно дело – успокаивать себя, а другое – смотреть на пережитое трезво: чтобы избавиться от железа, понадобится шестнадцать таких же беспросветных, леденящих душу лет. Ни дома, ни семьи, ни детей… А еще тюремный срок за Бабу Ягу и Кикимору, если докажут, что их смерть – ее рук дело. Пожизненный! И как после этого разогнать малину с множеством неопределенных и неизвестных в пространстве и времени лиц, чтобы чаша геенны миновала ее, и жила бы она тихо и мирно, пока Бездна не разлучит ее с Дьяволом?

Ей вдруг отчаянно захотелось прервать этот бесконечный ужас, не придумывать счастливую жизнь, не искать оправдание ни себе, ни богоизбранным, перестать обманывать себя.

– А почему нельзя, чтобы оба стали как вампиры?

– Предлагаешь вампиру разделиться в самом себе? Все, что человек делает, он делает правой стороной. А она у тебя – разрушенная крепость. Для вампира она – левая. Щедрость твою, подкрепленную словами Святого Духа, видят люди. А правая сторона вампира – твоя левая, по ней судят о тебе люди, а там вся подлая сущность вампира, и ты, какой тебя вампирское сообщество представило миру. Если он будет раздавать и там, и там, что останется ему?