Голова сразу стала ясной.

– Это так запинываются! – бледная, как смерть, вскрикнула она, обеими руками указывая на образовавшийся валежник. Дьявол еще не ложился. Наверное, в этом не было смысла – ночь почти закончилась, стало светло, но из-за непогоды, которая в небе еще была снегом, а здесь уже проливалась дождем, видимость оставалась нулевая.

Дьявол взглянул на нее и зевнул, зябко кутаясь в плащ.

– Это избушки Бабы-Яги. За нами плетутся. Сиротами остались. Хотя, наверное, понимают теперь, что Баба Яга их не шибко ценила… Они ж как курицы, кроме того, больные обе…

– В смысле? – ошарашено уставилась Манька на Дьявола. – Почему больные?

– В одной свинья разлагается, во второй трупы развешаны по всем видимым и не видимым местам. Трупный яд кого хочешь больным сделает… А ты б на их месте здоровая была? – развел Дьявол руками, объясняя очевидное.

– Ну, так… может, похоронить их? – предложила Манька растерянно.

Дьявол неопределенно пожал плечами, давая понять, что он в этом не участвует.

– Вот, значит, как! – она уперла руки в бока. – Опять в кусты? Кофеями с Помазанниками давиться?! Ну ты и… – запнулась, подбирая приличное слово.

Дьявол протяжно зевнул.

– Я не могу тебе помочь. У меня на мертвечину жуткая аллергия, делаю разное и сею ужасы… – доверительно открыл он ей секрет своего недуга.

– А нечисть твоя – не мертвечина? – разозлилась она в конец.

Мысленно проклиная Дьявола и всю его Дьявольскую натуру, Манька сплюнула и зашагала в сторону изб. Как всегда, прикинулся шлангом. И не докажешь, что совсем недавно умел и стол собрать, и рыбу приготовить, и даже следы иногда на земле оставлял. Манька уже развенчала Дьявола во всех ипостасях: сам-то чем лучше вампира?! Чем ему мертвецы не угодили, эти хоть на людей не набрасываются.

Избы прятались за деревьями, присев между ними, и Манька с удивлением заметила, что у изб как будто было свое собственное пространство, которое раздвинулось. Избы были большие и широкие, но они как-то уместились между высокими и мощными стволами, не так много их повредив. В том месте, где прятались избы, образовалась полянка, которой не было, когда она собирала в этом месте хворост.

– Цип-цип-цип! – позвала она, раздвигая ветви.

Одна из избушек чуть привстала, переминаясь с ноги на ногу, несмело качнулась из тени, и даже, ей так показалось, приветливо мигнула окошками, и тут же спряталась за вторую избу. С оттаявших веток пролилась вода, мгновенно промочив с головы до ног и затекая за шиворот.

– Цип-цип-цип! – еще раз позвала Манька, не рискуя брать избы штурмом. – Идите сюда, глупенькие, я вас не обижу!