Еще пару дней копали неглубокие братские могилы. Посох Маньке сгодился, чтобы долбить землю. Дьявол предварительно прогревал землю костром, в котором горела ветвь неугасимого полена. К работе сразу же подключились избы, и дело пошло веселее. Избушки на раз разгребали землю своими мощными лапами, и могли бы помочь больше, но как Дьявол уперлись, ни в какую не соглашаясь якшаться с мертвечиной, будто она вытаскивала трупы не из избы, а сама их родила. Так что собирать человеческие останки и сваливать их в братские могилы снова пришлось ей одной. Но и то хорошо, что избы рыли землю лапами не хуже экскаватора и закапывали обратно. Манька ровняла могилы, утаптывая землю вокруг, и вместе с избами садили сверху деревья. Клены и березки на поляне росли в изобилии, но первые листочки распустились лишь спустя неделю. Неугасимое полено тоже не радовалось могилам и грело землю, обходя их стороной.

Манька не горевала по мертвым людям, и когда мучение закончилось, испытала невероятное облегчение. Избы гордо вышагивали следом, куда бы она не шла, будто боялись потерять ее из вида, но как бы она не пыталась проехать в них, избы ни в какую не желали становиться транспортными средствами.

К превеликой радости, как только последний труп был похоронен, закончился первый железный каравай, и, наконец-то, подошвы железной обуви обносилась так, что стала видна ступня, а посох стал таким коротким, что не доставал не только до земли, но и до колена. Она переобулась в новое, завязала старые башмаки и остаток посоха в узелок, и собралась уже избавиться от него, но Дьявол ее остановил, заявив, что так можно и от целого башмака избавиться, и если она не хочет, чтобы оно снова оказалось на ней, то должна сносить и изглодать его полностью. Перемолол оставшееся железо в порошок, как железо разбойников, и примял к следующему караваю, который сразу увеличился на четверть.

Манька не обрадовалась, но все же Дьяволу была благодарна. Порошок не ломал зубы, и елся легко, но после страшно болел живот. Опилки втыкались во все внутренности, всасываясь в организм острыми иглами. Зато укатанный в каравай порошок рыхлил остальное железо и после по краям кусался крупными крошками.

Наконец, обновленная и отдохнувшая, выспавшись вволю, Манька отправилась перебирать старухины пожитки. В сундуках было много чего интересного. Прожила старуха жизнь долгую, и насобирала бессчетное множество вещей, которые в наше время ни за какие деньги не купишь. Были там красивые сервизы с царскими вензелями, золотые и серебряные украшения, ковры ручной работы, и ткани, и красивая сабля в золотых ножнах, украшенная драгоценными каменьями, которую Манька заприметила сразу и положила сверху, чтобы полюбоваться ею, когда освободится, и многие другие вещи, назначение которых не понимала. А еще больше вещей в ее руках рассыпалась прахом, поеденное молью, проржавевшее насквозь и просто за ветхостью.