Манька вдруг поняла, что именно часами остановили время, когда она потеряла сознание. Очнулась, времени вроде мало прошло, думала обед, а пришла домой – ахнула, давно уж вечер поздний!

И невиданной красоты диадема, украшенная всякими камнями самоцветными. Эта вещица оказалась опаснее меча и прочих безделиц. Манька видела, что у некоторых покойников ровненько срезана черепная коробка. Стоило взять диадему в руку, хирургический инструмент сразу начал вибрировать, из основания выступили острые зубцы, и он все пытался поворотиться вокруг оси. Он на раз вскрывал человеку прикрытое костью серое и белое вещество, где хранилась полезная и не очень информация.

Обручальные перстень с печатью льва и кольцо поменьше на внутренней стороне с шипами. Кольца Маньке показались удивительно знакомыми, будто она носила такое. Палец вдруг отозвался болью. Манька попыталась вспомнить, но на ум ничего не пришло, и все же она на всякий случай взяла это на заметку.

Абсолютно бесполезное для нее зеркальце, которое твердило замученным голосом, что нет на свете красивее и желаннее девушки по имени мечта, и что живет та девушка в высоком тереме в палатах белокаменных.

Манька сразу поняла, что это не о ней. «На кой черт такое зеркало, в которое не посмотреться?!» – подумала она, кидая его в костер.

И вдруг зеркало стало ругаться мужским голосом, открывая в ней кучу мерзости из неблаговидных поступков. И пока не сгорело, она стояла на вытяжку, руки по швам, хлопала глазами, слушая о себе правду. Расслабиться она смогла, только когда зеркало треснуло сразу в нескольких местах и тоже начало плавиться, оставив вместо себя много черного пепла, который еще долго чадил и летал над поляной.

В огонь отправился ковер-самолет. Он стоял в углу на чердаке, перевязанный подарочной перевязью. Был у этого ковра порядковый номер и опознавательный знак, с управлением пилот-автомат.

Когда очередь дошла до трех других ковров, вышитых шелковыми и шерстяными нитками, местами изъеденных молью, с которых краска почти сошла, серых и с кровью, Дьявол неожиданно вмешался, заметив на одном ковре интересные похождения некой девушки, обутой в железные башмаки и с котомкой за спиной.

– Не находишь сходства? – он расстелил ковры на земле.

Маньку сравнение не растрогало, и она напомнила Дьяволу, что ничто на земле не вечно, и отмыть их уже, наверное, никто не сможет. И ткнула в место на ковре, где девушка кланяется старухе-горбунье, которая подает ей то самое блюдечко, гребень, и какой-то клубок.

– Я упустила свой шанс, ни Бабы Яги нет, ни зеркальца, ни блюдечка… – она залезла в сундук, вытаскивая ворох вещей. – Где этот гребень?.. А, вот он! – вытащила она вещицу из белой кости с тремя бриллиантами и одним изумрудом. – Думаешь, вампир Благодетельницу на меня поменяет, если я его на этот гребень выменяю? Тут еще веретено есть, украшенное не хуже сабли… – она потрогала острый конец и отдернула руку, когда веретено дрогнуло, пытаясь ее уколоть. – Не думаю, что найдется принц, чтобы меня в этом лесу разбудить! Разве что Благодетельница соблазнится всеми этими побрякушками.