Со всех сторон к нему стекались лучи, сначала прозрачные, а по мере приближения явные, и получалось, будто он стал столпом огня. Света в его глазах хватило бы осветить, или освятить не одну горницу. И вроде он был, но как будто не был. Когда Манька хотела посмотреть на то, что творится вокруг, она видела сквозь него даже лучше обычного. И она немного струхнула. От света, озарившего его, хотелось упасть на колени и каяться, но вовремя удержалась: каяться ей как будто было не в чем, а в чем было, она уже сто раз покаялась. Ей захотелось подойти и ткнуть в него пальцем, но вид грозного Дьявола заставил ее тут же отказаться от этой глупой мысли. Она даже подумала, что, возможно, он и не врет, когда рассказывает о себе, что он кого-то судит, наказывает и отправляет в Небытие.

Если Дьявол такой, то, пожалуй, мог бы… Дьявол был уже не черный, а белый… Но черный он нравился ей больше. Белый Дьявол показался ей непривычным и беспощадным. Видели бы его таким вампиры царства государства, может, сто раз бы подумали, прежде чем становиться вампирами.

Заметив, что Дьявол медленно поворачивается в ее сторону, она сиганула на чердак что есть мочи. «Свят, свят, свят!» – мысленно помолилась она, когда Дьявола не оказалось рядом. И с облегчением вздохнула, принимаясь за поиски.

Когда она впервые увидела чердак, он был забит барахлом доверху. Теперь вещей осталось немного, только те, которые могли пригодиться избушке и тому, кто будет в ней жить. Были тут инструменты, которые гвозди вбивали исправно и пилили тоже по-человечески, добротный пиломатериал, печные новенькие кирпичи, краска для наличников и стен, ткацкий станок, прялки, соль, спички, свечи, облезлый пишущий стол, украшенный резьбой и золотыми вензелями. В ящиках стола нашлись и высохшая чернильница, чернила порошком, перья и промокашки. Два шкафа, один для одежды, второй для книг или всякой всячины, с такой же резьбой, что и стол. И хозяйственные принадлежности: запасные чугунки, ухваты, кочерги и совки для углей, печные щипцы и прочая кухонная утварь. А еще чудо-метла, которая сама мела и немного помогла с уборкой изб, в основном, когда надо было вышаркать половицы, а мела она, пританцовывая, и получалось, что гоняла мусор туда и обратно, чудо-коромысло с двумя бадьями, которое само ходило по воду и от работы не отлынивало, разве что запиналось за ступени, да и деревянные бадьи высохли, вода проливалась сквозь щели, так что их работоспособность оказалась нулевой.

(Манька напомнила себе сунуть их в бочку с водой на вымачивание – мало ли для чего пригодятся.).