И ведь правильно говорят; с кем поведешься, от того и наберешься…

Чувствовала она себя обычным человеком, но вот с нечистью воюет, как какой-то богатырь из древних зашифрованных посланий, которые ей все сказками мнились. Билась с преступными элементами, с чертями, хоронила покойников, спасая избы… Теперь то она знала, что имел в виду сказочник, когда при каждом послании оставил приписочку: по усам текло, а в рот не попало. Сколько меда выпила, когда слушала истории про Ваньку или Василису, а еще про других богатырей и жадных царей, но ведь и подумать не могла, что правду о себе сказывали герои. Получалось, Ванька Ванькой, а голова у него богатырская была, раз смог достать Кощея Бессмертного.

Избушка радостно распахнула дверь.

Она давно воспринимала избы, как одушевленные существа. Были они с такими же неимоверными странностями, как Дьявол: кудахтали, дрова собирали, топили сами себя. Наверное, и пироги пекли. Что-то же кашеварила изба тихо сама с собою. Попробовать ее стряпню, когда вся она была забита трупными останками, Манька отказалась наотрез, а теперь и не предлагала – обиделась. Болели своими болезнями, насколько можно это сказать о избушках, имели привязанности и антипатии, независимые были, со своим характером, со своими… смешно сказать, избушечьими мыслями. Ведь как-то же приняли решение и пошли через лес, чтобы искать у нее помощи. И изба-баня не осталась в той земле, сопровождала больную избушку на всем пути. И не просили, ждали, когда сама догадается. Значит, верили, что не останется она безразличной к их судьбе.

Теперь вот огород развели…

Манька оглянулась, бросила взгляд на грядки, пожала плечами и вошла в избу.

Зеркало отразило ее не то, что криво, половинчато. Нашло способ, чтобы объяснить ей, что не додумала она одной стороной.

– М-да, – молвил Дьявол, постояв у зеркала. – Не имею я ничего сказать, просто посмотрись и пойми, какой у тебя сегодня ум.

– И что сие значит? – Манька тупо пялилась на свое половинчатое отражение.

– А ты догадайся с трех раз, – предложил Дьявол. Сам он в зеркале не отражался, не имея ничего общего с материальностью, или не было такого, чтобы он в себе засомневался.

Пока Манька думала, начала проявляться вторая ее половина.

– Не в ту сторону думаешь, – сообщил Дьявол, наблюдая за ее трансформациями. – Мне было бы приятнее на него смотреть, если бы ты там не показывалась вовсе.

Манька расстроилась еще больше.

– Я красивая, я счастливая, я интересная, – занялась она аутотренингом, но зеркало так не думало, потому что она проявилась в отражении ярче. – Тьфу! – плюнула она и тут же пропала.