– Что, неймет? – поиздевался над ним Дьявол.

Старик ничего не ответил, сунул руки в карманы и весь обиженный с укоризной повернулся к Дьяволу. С минуту между ними происходил молчаливый разговор, будто стояли друг перед другом ростовщик и ободранный до нитки господин. Весь вид одного выражал торжествующее злорадство, второй пытался что-то сказать, но сказать ему было нечего, ибо он был обобран.

– Манька, – вдруг заорал старик Борзеевич с каким-то заливистым задором, от которого она оторопела. Она еще не успела насладиться завистью истинного знатока ценностей, обладателем которых была, от его крика мысли вылетели из головы. – Сейчас Луна выйдет! Полная! Пошли скорее смотреть, как люди в зверей оборачиваются!

Дьявол тоже заторопился, посмотрел куда-то сквозь стену, передернул затвор двери, и она проехала в сторону, выставляя в качестве щита зеркало. Потом он провалился сквозь стену, и Манька смекнула: то же самое он проделал в бане.

Она бегом поднялась на чердак.

Старик с одобрительной улыбочкой уже смотрел на то, что творилось на поляне.

Снедаемая любопытством, Манька бесцеремонно отпихнула старика, и высунулась в окно сама. Старик Борзеевич пролез под нею, выставляя голову наружу. Манька недовольно поморщилась и уступила ему чуть места, отодвинувшись в сторону.

Внизу происходило нечто невероятное…

Огонь неугасимого дерева освещал поляну. Но освещал ее не только огонь, полная луна вышла из-за леса и лила на землю свой призрачно-желтый свет. По всему небу рассыпались крупные мириады звезд, подмигивающие своим мерцанием. Из палаток, что стояли на поляне, выползали люди, корчились на земле и, успокаиваясь, вставали на четвереньки. Тело их начинало меняться – оборотни на глазах приобретали вид совершенных животных. Зверь-оборотень чем-то напоминал волка, но был гораздо крупнее и что-то человеческое в нем оставалось, но то был уже не человек. Острые клыки зверя можно было разглядеть даже на таком расстоянии. Весь вид оборотней внушал и отвращение, и ужас, и восхищение гибкостью и пространственной координацией движений. Глаза их светились раскаленными углями, вбирая свет луны и окрашивая его в цвет крови.

Не зря вампиры вселяли свое сознание в зверя…

Оборотни неторопливо прохаживались по поляне, поджидая, когда остальные пройдут превращение. Из леса выходили новые звери, и теперь их было столько, что Манька растерялась.

– Да-а, – с какой-то задумчивостью произнес Борзеевич, осматривая врага, – хорошо, что солнце на другой стороне светит так же солнечно, как светило днем. Им одну ночь на всех – ох, какая резня начинается! Помилуй меня, Дьявольское терпение, – помолился он, дотронувшись перстом до ее креста крестов на груди. – Смутно припоминаю, как с меня снимали последние портки, когда оно у него закончилось…